Этот незнакомец останавливается, заходит с одной, с другой стороны и вдруг прицеливается в меня сверкающим объективом фотоаппарата.
— Не страшно? — кричит он.
В ответ я делаю отчаянное движение. Снизу Иван Борисович грозит кулаком. Незнакомец прицеливается еще и еще.
— Зачем это вы? — любопытства ради спрашиваю незнакомца.
— В газету. Не возражаешь?
— У-ух, ты!..
Над головой плывет белое облако, можно коснуться его рукой. Никогда у меня не было такого приподнятого настроения. Может быть, «приподнятость» эта от высоты, а может, оттого, что своими руками я помогал монтировать копер и с завтрашнего дня буду работать на нем.
Подумать только! Пройдет немного времени — и почти вот здесь, где сейчас я стою, проложат автостраду, и через мост, который будет построен нашими руками, будут проноситься машины, машины... И эта дорога будет официально называться Средне-Турышской. И никто, конечно, не догадается, что в тот день, когда я поднялся на высоту, в моей душе все перевернулось.
Вечером я говорил Виктору:
— Знаешь, я не думал, что у нас такая стройка...
— Какая?
Я развел в сторону руки.
— Во — размах! Я как поднялся на копер, как глянул, аж дух захватило... Виктор, ты как думаешь, какой я человек?
Вопрос, наверное, застал Виктора врасплох. Он улыбнулся.
— Так ведь сам-то ты должен лучше знать.
— Нет, со стороны виднее. Скажи, — настаивал я.
— Высотник! — пошутил Виктор.
Мне стало отчего-то грустно, и я сказал:
— А меня сегодня в газету фотографировали.
— Так это ж здорово! — воскликнул Виктор и, точно для пущей убедительности, повторил: — Хорошо это, понимаешь, голова садовая!
— Ничего хорошего, — возразил я. — Подумаешь, передовика нашли... Других нету, что ли?
— Все?
— Ну, все. Скажи, что сделать, чтобы снимок не пропустили в газету?
— Не выдумывай. Все верно. Дело ведь не в том, чтобы лучше всех быть... Главное, чтобы оправдать доверие.
Я не ответил. Я думал о том, что доверие оправдать, наверное, нелегко. И кто мне доверяет? Виктор, Демин, Иван Борисович?..
— Скажи, Виктор, ты за свою жизнь много цветов вырастил? — неожиданно повернул я разговор.
— Как будто я цветовод.
— Васильич ведь тоже не цветовод.
— Васильич любит цветы, это верно. — Виктор помолчал и признался: — И я тоже люблю. Дома, под окном, каждую весну мы разбивали клумбу... Мать у меня в этом отношении лирик. А сама, между прочим, физиком работает в школе.
— И мне цветы нравятся, — сердито сказал я. — Только своими руками ни одного цветка я не вырастил.
