Но радость его длилась недолго. Газета быстро прогорела, листва вновь зачадила. Среди порхающего черного пепла осталась лежать не тронутая огнем скрипка. Она словно впитала огонь, оставшись такой же холодной, какой была до этого.
Дьявол! – выругался Гошка, тупо рассматривая целехонький коричневый корпус.
Он пнул кучу пепла и с тоской огляделся.
Что делать дальше, он не представлял.
Может, все-таки отдать скрипку Наташке? Пускай сама с ней возится. Но что-то ему мешало это сделать. Глядя на изящные очертания скрипки, он понимал, что не хочет с ней расставаться. Но и бегать по улице с этой чертовой штуковиной совсем небезопасно.
Он покрутился на месте, соображая, как лучше поступить.
Ногой разбросал костровище, мыском ботинка копнул землю.
Если скрипку нельзя уничтожить, то можно спрятать до поры до времени.
Никто, кроме Валерки, не знает, где она. Гребню при встрече можно будет сказать, что разбил.
И никаких проблем! – прошептал Снежкин, отряхивая руки.
Чтобы не попортить инструмент, он завернул его в свою куртку, засыпал листвой и только потом набросал земли.
Получился маленький курганчик.
И так сойдет, – сам себя успокоил Гошка, последний раз оглядываясь вокруг.
Чтобы согреться на холодном весеннем ветру, он легкой рысцой побежал к воротам.
Молодой человек!
Внутри у Снежкина все оборвалось. Но он все же обернулся.
Не подскажете, сколько времени?
Высокий старик, худой, с прекрасной седой шевелюрой, вытянутым вниз лицом и бесцветными глазами.
Часов нет, – облегченно выдохнул Гошка, показывая голые запястья.
Такого не бывает, – возмущенно заговорил старик, сурово сдвинув брови. – Часы есть всегда! Главное с толком их использовать.
Снежкин попятился. Не нравился ему этот старик. Было в нем что-то…
Он развернулся и побежал дальше. Но недалеко. Перед ним снова был этот старик.
Так как насчет времени? – проблеял он. – На что вы его тратите? Учтите, свои последние часы надо проводить с пользой!
Гошка уже готов был оттолкнуть старика, загородившего ему дорогу, но тот отступил сам.
Не на то, не на то вы время тратите! – прокричал он в спину. – Кое-кто отсчитывает ваши минуты!
«Псих», – для собственного успокоения подумал Гошка, вбегая во двор родного дома. В глубине на лавочке, как и утром, сидела, задрав голову, Наташка. Рядом с ней стоял приличного вида мужчина.
