— Ирка, поди сюда, — тихо позвала она меня и потянула за руку в коридор. — Мы забыли про землю. Полотенце, наверное, высохло. Я вошла к себе, а покойничек стоит посреди комнаты и руки ко мне тянет. «С днем рожденья, — говорит, — любимая!» Ты уж сходи намочи, пожалуйста!
— Что?! Опять я? — Моему возмущению не было предела. — Я его вообще-то тоже боюсь! И крестика у меня нет, хотя надеть велели.
— Я тебе свой дам! — простонала Мария. — Помнишь, что сказала Еремея? Ему я нужна, а не ты. Он тебя не тронет.
— Я тебя, Машка, сама скоро удавлю, — прошипела я. — Мне ваш дурацкий роман под кодовым названием «Моя Мария» уже порядком надоел! Почему этот покойник не разнообразит свой словарный запас?
— Вот и скажи ему об этом, если встретитесь. Возьми крестик.
— Не надо, а то унесут тебя за высокие горы и за быстрые реки…
Мы подошли к Машкиной комнате, и я осторожно заглянула в нее. Внутри никого не было.
— Ну, ладно, пошла! — выдохнула я и шагнула в помещение, а Никитина тут же закрыла за мной дверь. Как будто я зашла в клетку с хищниками.
Я стала медленно приближаться к шкафу. Иду по комнате и думаю: «А ведь в любую минуту здесь может появиться самый настоящий покойник… Ему ведь явно не понравится моя затея! Аттракцион не для слабонервных».
Стоило мне так подумать, как передо мной вырос покойный Максик. От страха и неожиданности я рухнула на пол.
— Где моя драгоценная Мария? — затянул он все ту же песню, нависая надо мной.
Я начала пятиться к двери, протирая юбкой пол. Перед моими глазами пролетела вся моя короткая жизнь. «Если он сейчас не исчезнет, я помру от разрыва сердца или еще от чего-нибудь», — мелькнуло у меня в голове. Помирать мне не хотелось совершенно, а в соседней комнате веселились, оттуда доносился задорный смех, веселая музыка.
Покойник продолжал зычным голосом звать «свою Марию». Внезапно меня охватила такая злость, что я вскочила с пола и бросилась к шкафу. Где-то тут должна была быть склянка со святой водой… Мертвец кинулся ко мне, очевидно, догадавшись, что я хочу перекрыть ему дверку в наш мир. Испугавшись, что он сейчас схватит меня, я скорее сорвала крышку и плеснула водой в лицо покойника. Трофимов закрыл руками лицо и упал на пол. Так вел бы себя живой человек, если бы на него брызнули серной кислотой. Только пришелец не кричал. Пользуясь его временными страданиями, я поскорее намочила полотенце. Максим стал делаться прозрачным.
— Мария, моя Мария… — все еще шептал он.
