— Хелло! Как жалко, что дождь перестал. Деревьям этого мало.
На другой день газеты сообщают о катастрофической грозе, нанесшей страшный вред посевам, но ничего не пишут об ущербе, причиненном, в частности, лилиям, или о том, что Papaver orientale[17] особенно пострадал. Нас, садоводов, всегда затирают.
Если б от этого был какой-нибудь прок, садовод ежедневно молился бы, став на колени:
«Господи боже, сделай так, чтобы каждую ночь — примерно с полуночи до трех часов утра — шел дождь, но только, знаешь, тихий, теплый чтобы влага хорошо впитывалась. Но да не падает он на смолку, торицу, язвенник, лаванду и прочие, которые тебе в бесконечной твоей премудрости известны как растения сухолюбивые… если нужно, могу составить списочек. И да светит солнце целый день, но не на все, например, не на таволгу или, скажем, на горечавку, богулку и рододендрон, — и слишком сильно. И да будет вдоволь росы и мало ветру, много дождевых червей, а тлей и улиток да не будет совсем, так же как росы мучнистой. И да прольется раз в неделю с небес разбавленная навозная жижа и просыплется помет голубиный. Аминь».
Ибо знайте: именно так было в райском саду. Иначе там ничего бы не выросло, что вы!
Но раз я уж заговорил о тлях, прибавлю, что именно в июне их и надо истреблять. Для этого существуют разные порошки, препараты, настойки, экстракты, отвары и окуривания, мышьяк, табак, деготь и другие яды, которые садовод испытывает поочередно, как только заметит, что на его розочках не на шутку расплодились жирные зеленые тли. Если вы будете применять эти средства с надлежащей осторожностью и в соответствующих количествах, то увидите, что ваши розы от этой травли не пострадают, разве что вы нечаянно сожжете листок или бутон. Что же касается тлей, то они во время этой операции прямо благоденствуют, густо покрывая, словно бисером, все веточки роз. Тогда можно с громкими криками отвращения давить их на ветках одну за другой. Вот каким способом истребляют тлей. Но от садовода долго еще после этого разит табачным настоем и дегтем.
Конечно, найдутся люди, которые, читая эти поучительные заметки, раздраженно скажут:
— Что же это такое! Он распространяется о каждом несъедобном кустике, а ни словом не обмолвится ни о моркови, огурцах, кольраби, ни о брауншвейгской или цветной капусте, ни о луке репчатом и порее, ни о редисе или хоть сельдерее, зеленом луке и петрушке, не говоря уже о славной кочанной капусте. Какой же он садовод, если из высокомерия или по невежеству обходит молчанием самое замечательное, что только можно вырастить, — например, вот такую чудесную грядку салата?
