Теперь у него появилось желание делать Добро. И это занятие поглотило его. С помощью денег Уинтергрина было свергнуто семь неугодных миру латиноамериканских правительств, которые заменили шестью социал-демократиями и одной мягкой диктатурой. Потом он взялся за племя жителей Борнео, охотников за черепами, и обратил их в розенкрейцеров[1]. Уинтергрин основал двенадцать пансионатов для проституток пенсионного возраста и претворил в жизнь программу планирования семьи в Индии, в результате которой двенадцать миллионов здоровых индийских женщин были стерилизованы. И ухитрился заработать на вышеуказанных проектах еще сто миллионов.
К тридцати годам Гарри Уинтергрину осточертело делать Добро. У него появилась идея, которую он сформулировал так: нужно оставить свои следы на Тропе Времени. И он действительно их оставил: сначала написал роман о короле Фаруке, получивший международное признание. Потом изобрел фильтр-мембрану, сквозь которую вода проходила свободно, но очищалась от солей. Построенный на этом принципе завод, названный именем Уинтергрина, пропускал через такие фильтры неограниченное количество влаги, причем стоимость очистки каждого галлона была минимальна.
Гарри Уинтергрин написал картину, за которую ему сразу же предложили 200 тысяч, но он бесплатно передал ее музею Современного искусства. Он вырастил вирус-мутант, уничтожающий бактерию сифилиса; вирус распространялся так же, как и болезнь, — при сексуальном контакте, и, кроме того, действовал как легкий сексуальный возбудитель. С его помощью всего за полтора года с сифилисом было покончено раз и навсегда.
Потом он купил островок в океане, у берегов Калифорнии, который являл собой торчащую из волн скалу. Он приказал высечь из этой скалы скульптуру, и с тех пор над водой высится каменный Гарри Уинтергрин высотой в сто пятьдесят метров.
В тридцать восемь лет наш герой решил, что он достаточно наследил на Тропе Времени, и это ему тоже надоело. Со свойственной ему энергией он принялся искать новые цели. Но в сорок лет ему доложили, что организм его поражен неизлечимой болезнью. У вас рак, сказали ему, он проник вглубь и разросся вширь, другими словами — дело безнадежное. Вам осталось жить на свете всего год.
Первый месяц последнего года жизни Уинтергрин потратил на поиски способа лечения. Он объездил всевозможные медицинские факультеты, больницы, клиники, лаборатории, он побывал у всех знаменитостей, у знахарей, у чудом излечившихся пациентов, у хилеров, у старушек-целительниц. Однако никто не сообщил ему, как лечить неизлечимый рак: надежного способа не было. Все складывалось так, как он и предвидел: придется браться за дело самому.
