Гипсовая роза | страница 6

Яша молча шагает, согнувшись под тяжестью рюкзака. Сергей идет рядом с ним, одной рукой поддерживает снизу мешок и продолжает:

— Ты вот его тащишь, как электровоз. И вчера тащил. А лошадки в холодочке под навесом стоят, их там дымком окуривают!

— А как же ты думал? За лошадьми тоже уход нужен.

— Ухода у нас хватает. Вот утром, глядишь, Марина Евграфовна выходит из палатки ни свет, ни заря, — черти еще на кулачки не дрались... — «Махамбет, Махамбет, ты спишь? А как у нас лошадки?» — «Ой, хорошо, Марин Евраповна, лошадь джаксы!» — «У тебя каждый день все «джаксы», а лошади худеют. Приведи их». Вот Махамбет пригоняет. Она, конечно, прямо к своему Пулемету: «Ох ты, Пулеметик! Ох ты ласковый, ох ты игрунчнк! Похудел. Овсеца хочешь?» А у него, бедненького, шея дугой, хвост трубой, шерсть, как шелковая, аж блестит, глазищи скосит: «И-и-го-го!» — «Нет, Махамбет, что-то у него сегодня вид задумчивый, овса у тебя нет, пусть лучше лошади еще денька два погуляют!»

Сергей идет молча, свистит, потом со вздохом прибавляет:

— Эх, достался бы мне этот самый Пулеметик разок на базу съездить! Я жизни бы ему дал... Дай, Яша, я хоть за тебя мешок потащу!

Освободившись от мешка, Яша вытирает кепкой мокрую бороду и теперь, шагая впереди Сергея, начинает щепетильный разговор о базе.

— Мне сегодня дозарезу надо попасть на базу, — говорит он как бы между прочим.

— Ох, а мне бы как надо! — вздыхает Сергей.

— А тебе-то зачем туда?

— Вопрос... Помыться, постричься. У бабки, небось, поспели молодая картошка, огурчики. Взяли бы с Клешней в сельпо у Кришталя по двести граммов для такого дела и пачку «Казбека» на двоих. А потом бы — накинув плащ, с гитарой под полою, — к председателевой Нюське на бревна… «Пролечу, прозвеню бубенцами», — пропел вдруг Сергей.

— Между прочим, ты имей в виду, Сережка: на тебя уже от председателя жалоба есть, — сухо говорит Яша.

— Пускай!

— Что значит «пускай»? У девчонки жених есть, осенью свадьба, а ты все дело расстраиваешь.

— Чем я расстраиваю? Она сама мне говорила: жених, дескать, женихом, он все равно до осени будет ждать, а ты, говорит, для меня симпатичнее жениха, и опять же ты скоро уедешь.

— Ох, Сергей! — не выдерживает наконец Яша и смеется. — До чего же ты неорганизованный человек!

Некоторое время они идут молча. Сергей насвистывает «Пролечу, прозвеню бубенцами» и неожиданно обращается к Яше:

— У тебя тоже на базе делишки-то срочные, не хуже моих: три недели не виделись.