— Вон в том овражке, — указывает Сергей и берет лопату. — А я могу, допустим, на коллекторские курсы поступить? — спрашивает он.
— Конечно, можешь. Поработаешь коллектором и в техникум поступишь. Поговори с начальницей. Только ведь тебе наша профессия-то не нравится, кажется?
— Это я так тебе сказал, потому, что очень курить хочется. А когда человеку охота курить, он делается как чумовой. На коллекторские курсы я бы не думавши поступил.
Яша долго рассматривает у берега овражка выход красной глины, в которой, как осколки битого стекле, густо рассыпаны плоские кристаллики гипса. С этой породой он встречается впервые и знаком с ней лишь по описанию геолога Зайцевой, которая работала в этом районе лет десять назад.
— Типичный кайнозой, — говорит он, — все как по книжке! Вот бы сейчас нашей Марине Евграфовне показать!
— Она бы здесь и ночевать осталась, — замечает Сергей.
— По описанию геолога Зайцевой, под этой глиной должен находиться пласт гипса, — припоминает Яша, — Только вот где тут его искать — это, конечно, вопрос...
— Эх, ведь, мне тоже гипса пудика четыре надо бы! — говорит Сергей.
— А тебе-то для чего?
— Дяде Грише. Он в артели инвалидов на кожевенном заводе работает. Он мне еще даже и говорил: «Может, — говорит, — Сергей, где случаем гипса найдете. Очень, — говорит, — для выделки кож надо».
— Где-то он здесь должен быть...
— Давай шурфик отхватим метра на полтора в порядке перевыполнения плана, — предлагает Сергей, — Земля тут мягкая, я бы как сейчас нажал на четвертую скорость...
— Бей вон там, на повороте! — соглашается Яша.
Сам он долго сидит перед выходом загипсованной глины и соображает, как надо сделать зарисовку и описание обнажения, чтобы не упустить какой-нибудь существенной детали, В его воображении возникает картина далекой третичной эры — жаркий и влажный климат, останцы еще не до конца размытых гор, отступающее море, мелкие лагуны, в которых накапливаются красные засолоненные глины... Во всем этом должна существовать какая-то тесная связь с белой корой выветривания, с предполагаемым пластом гипса, с бурыми покровными суглинками. По всей видимости, во всех этих явлениях, фактах существует какой-то особый научный секрет, которого еще никак до настоящего времени не может уловить Яша.
«Вот бы Игоря сейчас сюда, — думает он и принимается рисовать обнажение, — Игорь любит подобного рода научные ребусы».
Воспоминание о товарище возвращает Яшу к мысли о поездке на базу — эта поездка теперь несомненно не состоится, как не состоялась она и в прошлую субботу. А у Игоря сегодня день рождения, он собирался устроить вечеринку и будет ждать. Будет ждать, наверное, и Серафима… На базу надо непременно попасть, хотя бы поздно вечером, хотя бы в полночь! Но ведь начальница отряда пожелает смотреть красную глину непременно сегодня. Тотчас же после ужина она прикажет Махамбету оседлать ей Пулемета, а Яше — Черчилля. Эта поездка затянется до ночи. А там попробуй куда-либо поспеть на этом разжиревшем бегемоте — Черчилле. И вообще вся эта канитель может кончиться тем, что на базу будет послан Махамбет или Сергей.
