— Я не думаю, чтобы он задумывался о соседстве,— сказал Селби.
— Я тоже, но Рита прожужжала мне все уши.
— Ты ее хорошо знаешь?
— Очень,— ответил Брандон.— Я знал ее еще ребенком.
— Она говорила мне, что собиралась купить этот дом. Ее родные не хотят жить с ней.
— Конечно, не хотят,— подтвердил Брандон.— Я мог бы сказать это и раньше. Когда она убежала из дому и вышла замуж за игрока, она разбила их сердца. Когда же он погиб и она получила деньги по страховке, то думала, что сможет вернуться в большой город, но из этого ничего не вышло.
— Она живет одна в этом доме?
— Нет. С ней живет ее свекор, Френк Артрим. Он повредил позвоночник в автомобильной катастрофе, в той самой, в которой погиб и его сын. Он остался на всю жизнь калекой. Послушай, Дуг, если Карр начнет использовать дом как место для азартных игр, мы сможем что-нибудь предпринять?
— Видишь ли, Рекс, сначала надо посмотреть, что он будет делать.
— Хорошо, сынок. Посмотрим,— согласился Брандон.
Через неделю после встречи Дуга Селби с Альфонсом Карром Сильвия Мартин, журналист из «Клариона», спокойная и хладнокровная, вошла в кабинет окружного прокурора. Аморетт Стандиш только что положила на стол перед Селби очередную почту.
— Привет, Дуг,— приветствовала его Сильвия.
— Что, пришли за новостями? — спросил он.
— Зоркий у вас глаз,— подметила она.— Дело идет вяло, и нам нужна порция местного динамита.
— Я не могу вам предложить ничего интересного, Сильвия.
— А как насчет этого дела с подлогом?
— Он признал свою вину и теперь уповает на милость Бога.
— Что же решили с ним, Дуг?
— С ним разговаривал Рекс Брандон. После чего тот нанял адвоката.
— Дуг, а что вы знаете об Альфонсе Карре? — спросила она.
— Ничего,— ответил Селби, взяв конверт, который положила перед ним Аморетт Стандиш.
— Не может быть, Дуг.
— Но я знаю только то, о чем прочел в газетах.
— Вы встречались с ним?
— Да, а что?
— Он приходил, чтобы возбудить дело о диффамации?
— С чего вы взяли?
— Он думает, что наша передовая, опубликованная пару дней назад, направлена против него.
— И что же? — улыбнулся Селби.— Что было в этой статье?
— Не знаю,— ответила она сдержанно.— Я ее не писала.
— А что говорит редактор?
— Я не могу вам повторить, Дуг. Такой язык не для меня. Он был слишком груб.
— Я хочу, чтобы они оставили его в покое,— сказал Селби.
— Почему?
— Да потому, что незачем лезть в чужую жизнь. Боже мой, мужчина жил где-то, занимал в городе видное положение. Сомневаюсь, чтобы были причины следить за ним. Он широко известен.
