13
Афонский период жизни архиепископа Василия (Кривошеина) в документах
ведь монаху нужно избавиться от всего мирского, но «остаточные странности» были не изжиты в нём даже очень строгим монашеством. Это была некая память о петербургском комфортном детстве и отрочестве, офицерской юности в Белой армии и студенчестве в Париже.
Очень досадная и почти наверняка невосполнимая лакуна в обретённой семейной переписке — оксфордский период. Ведь по прибытии в Англию монах Василий, конечно же, узнаёт от Кирилла об аресте Игоря вскоре по прибытии того в СССР в 1947 году. В парижской эмиграции ГБ провело тогда «активное мероприятие» — был пущен слух о том, что «Игорь Александрович покинул семью, Нина Алексеевна выбросилась из окна, а Никита пребывает в отдалённом детском доме.».
Фабула, конечно же, не убедившая ни обоих братьев, ни Ольгу Васильевну. Но эпистолярные обмены о произошедшем в Ульяновске представляли бы большой интерес. Тогда, видимо, монах Василий начал чётко разделять восприятие тоталитарного режима, с одной стороны, и неукоснительную верность страдающей Русской Церкви — с другой. Арест в Москве по политическому обвинению и заключение в лагерь в 1957 году его племянника, без преувеличения можно сказать, травмировали владыку. Уже будучи на Брюссельской кафедре он никогда, несмотря на из года в год присылаемые приглашения, не посещал торжественные приёмы в советском Посольстве по случаю годовщины Октября и Дня международной солидарности трудящихся. Каждый год открыто в Свято-Николаевском соборе сам служил панихиды о государе Николае II и членам его семьи.
Однажды, будучи в автомобиле с митрополитом Никодимом, который стал ему говорить «о счастливой жизни советских трудящихся», попросил того воздержаться. Достоверно известно, что в Шереметьевском аэропорту владыка Василий довольно резко попросил провожавшего его П. В. Макарцева, заместителя В. А. Куроедова в Комитете по делам религии, не агитировать его за «мир во всём мире». И, наконец, последние годы его жизни - фигурирующая в этом сборнике переписка о высылке А. И. Солженицына. Владыке всё вышесказанное сходило с рук, единственными санкциями были долгие периоды неприглашения в страну, что им воспринималось болезненно.
Когда владыка бывал в Москве, то «тыловой базой» ему служила квартира брата Игоря и племянника Никиты в Измайлово. Там он встречался со многими православными интеллигентами, среди которых Димитрий Сеземан, Ксана Трубецкая-Истомина (из «почти не поминающих»), отец Всеволод Шпиллер.
