Отказ от любви, потому что она — крест, а переживать влюбленность легко и приятно, стал жизненной позицией миллионов.
Богатые ловкачи, атлетически сложенные мерзавцы, смазливые коммерсанты, недавние герои Диккенса и Достоевского, превратились в идеологов и учителей, насаждающих новую красоту и новую нравственность.
И в соответствии со всеми передовыми веяниями — на подвернувшемся случайно Евангелии — девушка загадывает о будущем женихе.
— Небесном, — пророчит попутчик-монах. И попадает в цель.
Конечно, Олимпиада Назаровна (так зовут героиню) не думала о монастыре; ее чувства искали вполне земного избранника. Но оказалось, что счастье для нее невозможно без надежности, без верности, без чистоты. А это уже ступеньки, по которым сердце восходите вечности, к единственной своей опоре — вере в Творца.
Итак, вера. Вот о чем вел беседу монах с юной красавицей, незаметно раскрывая ее душе личную ответственность за добро и зло. На земле множество скрытых очевидностей, в уникальном сочетании видимого и невидимого построена вся европейская культура, из столкновения внешней эмпирики и невидимых умозрений берет начало история личностного становления человека. Disciplina arcana, таинственная сторона учения Христова, сообщает творению высокую энергию осмысленной жизни, обращая его в соратника Божьего. Ведь вера есть тайна, всем открытая, и не всем данная, и не всеми ухватываемая, без которой, однако, существование превращается в пустыню.
Думая о том, как пробудить новые, уже подсоветские поколения к духовной жизни, к вхождению в культуру, епископ Варнава возвращался к предреволюционному прошлому, Если в середине XX века Россия лежала среди пепелищ, то в его начале переживаламатериальный подъем. Нет ли внутренней взаимосвязи между столь противоположными состояниями? Если при новом социальном строе человек перестал видеть себя и понимать как душу живую, превратившись в винтик государственной машины, то при прежнем образе жизни он воспитывался, прежде всего, в осознании себя личностью, предназначенной для вечности. И здесь же новый парадокс: при экономическом расцвете и культурном ренессансе человек оказался пресыщен и не удержал непреходящие ценности, тогда как при полном хозяйственном и идейном крахе он затосковал о вере.
В тексте ненавязчиво присутствует противопоставление времен до и после катастрофы, до вхождения соблазна и после его разрушительного действия.
Корабль русской государственности вскоре (как незадолго до этого знаменитый “Титаник”) пойдет ко дну, исчезнут роскошный салон первого класса и его обитатели, но, быть может, — против общего хода вещей — Липочка или другая, нынешний ее потомок, усилием любви пойдут по водам истории и, живой верой спасая свою бессмертную душу, помогут России вернуться к себе.
