Когда я снова пришел в колибу, лампадка горела у Святыни[50]. Я разгреб горячую золу в кострище, нашел еще огонь в ней, и у меня были дрова, принесенные загодя. Я хорошо запасся, потому что близилась зима, у меня было дров с телегу-другую. Это были сухие вязы, когда их поддернешь вот так, они выходят целиком, вместе с корнями. Я их все таскал, а то начнется вьюга, и натаскал себе довольно дров.
Я был усталый, ведь я не отдыхал в тот день — то поднимался в гору, то спускался с горы. Уже поздно было, когда я сварил себе две картофелины, прочитал молитвы на сон, перекрестил корень ели, под ним было много хвои, и лег на нее лицом к огню.
Я лег как всегда спокойный, думал о моем одиночестве. Ночью я просыпался, чтобы следить за огнем. У меня были крепкие буковые кряжи, и я подбрасывал их в огонь, они давали больше огня и дольше горели, а те гнилые дрова вмиг сгорают. Когда я хотел уже подбросить дров в огонь, вдруг слышу какой-то гул: уу-ууу, уу-уу, уу-уу… «Что это? — думаю. — Что? Началась война? Самолеты? Что это может быть здесь, в этой пустыне?» Это был сильный гул, и чем дальше, тем он становился громче. Поднимаюсь в волнении, беру четки в руки, смотрю на огонь, подбрасываю в него дров. «Что это, Господи? Видно, началась война!» Мне казалось, что это самолеты пролетают сверху. Но гул доносился из той кручи, что была справа от меня, откуда я носил себе воду.
И тут вижу — из этой кручи выползает машина латунная, какой я с роду не видывал, машина бесовская! Латунная машина, она была высотой примерно вот такой вот… И едет прямо на меня. А колес у нее были тысячи. Ты видел молотилку для пшеницы? Они вращаются вот так вот… Тысячи колес с ремнями, и я вижу какую-то громадину над ними. И она медленно надвигается на меня. От той кручи было метров сто до моей колибы. И она медленно едет на колибу. Это было часов в одиннадцать с чем-то, ночью.
Я вспомнил, что говорит святой Никифор, Патриарх Константинопольский[51]: «Где Святые Тайны, там живой Христос». Это Тело Его и Кровь Его! Он говорил, стоя перед Собором в Трулльском дворце: «Не станем более заседать в Трулльском дворце, продолжим в храме святой Софии, ибо где есть Тело и Кровь Господня, там присутствует живой Христос!» И состоялся Собор в Святой Софии.
«У меня здесь есть Христос!»
Когда я увидел, что приближается тот… Он подъезжал медленно и гудел так, что дрожала земля, когда шла машина эта. Я смотрю: «Кто это?» — потому что увидел какую-то громадину сверху. Это был раввин в большой шляпе, с лисой на ней, как ты видел у раввинов жидовских; они носят такую лису… Глаза у него были такие вытаращенные, наполовину черные, наполовину белые. И когда он приблизился к огню, то спросил громовым голосом:
