— Мне нечего делать с ними, и братиям тоже я не стал бы их давать. Это барские вещи, к которым они не привыкли. И, по слову Патерика, они слишком тонки. Храни их!
Спустя примерно год отец Серапион вошел во время богослужения в церковь очень взволнованный и побежал прямо в алтарь к отцу Клеопе:
— Опустошили мой сундучок!
— Кто?
— Наверно, цыгане. Их много во дворе.
— Не обвиняй их, отче, если не знаешь точно. Успокойся. Останься на службе, а потом посмотрим. Мы разоблачим вора.
Для отца Серапиона это было равноценно пророчеству. Он успокоился, а после службы пошел с отцом Клеопой и парой монахов, настаивая, чтобы ему разрешили провести расследование. Отец Клеопа спокойно заметил ему:
— Не приходил ли твое преподобие год тому назад, чтобы отдать их мне?
— Приходил. Но теперь я не отдавал их. У меня их украли.
— Это одно и то же. Если бы я взял их, разве они не были бы моими?
— Были бы.
— И я мог бы делать с ними, что захочу?
— Могли бы.
— А тогда что ты волнуешься? Ты потерял то, чего у тебя не было. То есть ничего. Ты так же богат и так же беден, как и прежде, как ты этого хотел и как положено монаху. Да и рубашечки те и кальсончики были слишком короткие, как в городе, и слишком тонкие, будто из шелка. Они не были очень уж монашеские.
— Не были. Но я хотел их отдать.
— А тогда что ты теперь волнуешься? Иди в келию. Сундучок тебе оставили. Сложи в него какие-нибудь книги или дрова на зиму.
И отец Серапион ушел, получив хороший урок о бедности и обетах. После его ухода отец Клеопа сказал братиям:
— Они были мои. Он держал их в сундуке целый год без пользы. Я отдал их сегодня цыганам, потому что они были раздетые, бедняги. Я сказал им, чтобы они поминали некоего Серапиона, потому что он жертвователь.
Впоследствии об этом узнал и Серапион, и весь монастырь. Не рассердился никто.
Иеродиакон Макарий Тэнасе
Два года засухи
После войны, в 1946–1947 годах, в Молдове была страшная засуха. Зимой больше не шел снег, было тепло, как в октябре, а летом совсем не было дождя. Голод нещадно мучил людей, особенно бедных. Тогда проявились доброта и вера отца Клеопы. Люди приходили просить, особенно цыгане из Пипирига. Я был келарем. Батюшка давал каждому по талону, на котором было написано: 1 кг кукурузной муки, 1 кг фасоли, 3 кг картофеля, — и посылал их ко мне, а я выполнял все в точности так, как было написано на талоне.
Иногда заканчивалась кукурузная мука, и я шел к отцу Клеопе и говорил ему, что больше нет кукурузной муки, а он упрекал меня:
