— Я подслушала телефонный разговор мистера Бердуна. Он сказал, что вы снова полицейский и опять суете свой нос, куда не следует. Вероятно, вы представляете угрозу для его... бизнеса?
— Вы чертовски тонко подметили об угрозе.
— Мистер Берк... иногда все бывает таким запутанным.
— Не верьте всему, что пишут газеты. Сколько вам лет? — Тридцать.
— По вам не скажешь.
— А вам сколько?
— Сто десять.
Элен слегка улыбнулась.
— По вам тоже не скажешь.
— Все это чепуха, девочка.
— Почему вы представляете для них угрозу?
— Потому что делаю карьеру на том, что пытаюсь покончить с ними.
— Разве вы не знаете, что это невозможно?
— Похоже, все так думают, но ошибаются. Тот, кто поднимается наверх, может упасть вниз.
— Мой отец тоже так думал.
— Джо Скенлон сумел заполучить оружие, из которого был убит главный свидетель обвинения против Папы Менеса и шести других главарей Синдиката. На пистолете были отпечатки убийцы, и стены, окружавшие одну важную политическую фигуру, зашатались. Гангстеры сбили его на украденном автомобиле и вернули себе пистолет. Это было расценено, как дорожное происшествие.
— И никаких доказательств, что все было не так? — сухо заметила она. — Если бы старая леди была жива — единственный человек, слышавший его предсмертные слова, — ты бы так не говорила.
— Что за старая леди?
— Она скончалась через два дня. Видимо, его смерть доконала ее. Она сообщила услышанное Хансону, который был тогда начальником полиции. Все, что он мог сделать — занести сказанное в протокол, но как свидетельские показания эта запись недействительна. Печальный факт...
Элен Скенлон попыталась справиться со слезами, уже подступившими к ее горлу. Она пришла только для того, чтобы извиниться. Она не собиралась копаться в прошлом. То, что она не хотела ни обсуждать, ни вспоминать, было странно, но, с другой стороны, и ее можно было понять. Она сидела напротив Джила Берка, и вид его сурового лица, и то, как он ко всему относился, заставило ее осознать, что все это из прошлого превратилось вдруг в настоящее.
— Тридцать тысяч долларов, которые остались после папы... все до последнего цента пошло на лечение матери. И все, что я смогла заработать, отправилось туда же.
— Но все это — прекрасная пища для любителей сенсаций. Ведь ты же выступала на сцене клуба, принадлежавшего мафии, встречалась с ее главарями, украшала ее вечеринки...
— Это еще не все, что я делала, потому что надо было зарабатывать деньги. Если бы не я, то другие... А маме я говорила...
