– Одынацад! (Одиннадцать!)
– Твой болше, видышь! Тэпэр пускай пабороца! А ну, баритэс! Кто вииграэт? Кто виграэт – маладэц! Настаящий мущина! (Твой старше, видишь! Теперь пускай поборются. А ну, боритесь! Кто выиграет? Кто выиграет – молодец! Настоящий мужчина!)
Отказываться от звания «настоящего мужчины» не рисковал никто. Обе стороны соглашались. Тогда вся родня и приглашённые мужского пола собиралась в круг, и в центр выталкивали двоих продолжателей великого рода.
Толстый Сократы, дав кому-то из болельщиков покараулить остаток хлеба с сыром, брюхом наскакивал на противника, хватал его за грудки вместе с «мясом» и старался «подставить подножку». При этом он неимоверно краснел, сопел. По его совершенно красному лицу тёк пот, смешанный со сливочным маслом из бутерброда. Два ребёнка, не проронив ни звука, с остервенелым выражением лица от всего сердца пинали и толкали друг друга под дикие вопли и улюлюканье отца, дядьёв, старших братьев, знакомых. Наконец, один из них оказывался на земле в загаженной одежде. Счастливый победитель, размазывая сопли, падал в объятия папаши и долго не мог успокоиться. Родственники подходили, хлопали от восторга ему по плечу. Он улыбался и, поминутно подтягивая разорванные штаны, доедал свой лаваш, крепко держа его в руках, вымазанных грязью. Потом «чампьон» (чемпион) с упоением полдня рассказывал, как «этат турак» его «талкнул» а он размахнулся и со всей силы «как эму по мордэ дал!!!!»
«Навряд ли та мама из Москвы с гигиенической помадой разрешила, чтоб её сыну порвали штаны и чтоб он ел грязными руками хлеб!» – Аделаида уже не хотела ни родственников, ни прогулки на свежем воздухе по лесу. Безумно тянуло домой, где её ждал письменный стол, задвинутый в угол подальше от окна, чтоб она не «отвлекалась» во время занятий, и редкие встречи с Кощейкой.
Но особым видом развлечений в деревне были гораздо более масштабные культурно-массовые мероприятия. Такие как похороны или свадьбы.
На свадьбу собиралась вообще вся родня – многочисленные Аделаидины двоюродные братья с жёнами, тётки, дядья.
Дядя Ёргос был намного старше обоих братьев. Каким-то образом ухитрившись не стать защитником отечества ни в 1941, ни позже, он не сидел, сложа ничего! Он на благо всего человечества старался сгладить демографические убытки, нанесённые войной, и за почти пять военных лет смог подарить Родине пятерых детей и ещё троих уже после войны, когда можно было расслабиться и размножаться не таким бешеным темпом. Поэтому все двоюродные братья Аделаиды, дети этого дяди Ёргоса, были старыми, седыми и небритыми. Даже многие их дети были старше неё.
