2. Главный аргумент, с помощью которого эта мистическая реакция произвела свое нападение на положительную науку, пытаясь разрушить преграду между положительной достоверностью и метафизической или религиозной верой, заключается именно в утилитарном могуществе науки.
Философы и ученые Возрождения, основатель позитивизма, продолжавший в этом пункте их дело, не думали о таком использовании и искажении их мысли. Указанием на практическую пользу науки они думали увеличить удивление и почтение, которые мы должны питать к науке. Они не считали нужным изменять характер этой признательности и предмет этого удивления. Их намерением было указать на новую заслугу науки, заслугу, которой она прежде не имела по причине спекулятивной отваги ученых и их пренебрежения к опыту, к конкретным и практическим вещам.
Низведя науку с высот абстрактной и бесплодной спекуляции до терпеливого наблюдения и экспериментирования, новаторы Возрождения вовсе не думали низвести ее тем самым с неба на землю и отнять у нее в достоинстве и интеллектуальном значении то, что она выиграла в практическом применении. Они скорее полагали, что строят прочную лестницу, по которой можно будет безопасно подниматься от общеизвестных фактов к идеям и теориям. С их точки зрения утилитарная миссия науки была лишь следствием ее духовной миссии.
Но в XIX веке больше, чем когда-либо, и почти до безконечности, распространились практические приложения наших научных знаний, в частности наших механических, физических и химических знаний. Эти последние образуют некоторую особую систему, которая, с одной стороны, успехами своими привлекла к себе внимание философской критики, а, с другой, сильно удивила мир своими практическими приложениями. Физические науки, которые до того были известны лишь избранной части образованного общества, стали популярными. Но они стали популярными лишь с той стороны, которая поражает наивное и детское воображение людей, могущих наблюдать лишь извне: со стороны утилитарной, благодаря осуществившемуся с помощью точных наук господству над силами природы. В конце XIX века наряду с популяризацией физических наук стало распространяться и истолкование их в практическом по существу смысле. Созерцая зрелище извлекаемой из физических наук пользы, в них под конец перестали видеть что-нибудь иное. На абстрактном и обобщающем язык философской критики они превратились в совокупность технических приемов – очень тонких, усовершенствованных и точных, – служащих для овладения физическими силами, и только. Словом, можно указать на очень определенную эволюцию в критическом истолковании природы физических наук: благодаря умножению технических приложений утилитарная ценность науки отодвинула на второй план ее познавательную ценность, т. е. ее настоящую, нормальную, реальную ценность. Когда в силу целого ряда более или менее сознательных соображений – соображений социального, и в частности, религиозного порядка – сочли необходимым ввиду преувеличений (тоже более или менее сознательных) некоторых слепых ревнителей науки сузить значение и ценность науки, то оставалось лишь точнее выразить ходячее мнение с его почти полным смешением науки и ее приложений.
