Наконец Руби нашла меня в зале разговаривающим с одним из главных инженеров города. Краем глаза я видел, как она ждала, чтобы поговорить, и казалось, что она чуть ли не подпрыгивала на месте. Когда я попрощался с Кендриком, и тот ушел, она убрала из-за спины руку.
В кулаке были зажаты два билета.
– Что это? – спросил я, вытянув один.
«Bitter Dusk», Бауэри-Болрум [мюзик-холл – прим. переводчика], 29 марта, 20:30».
Концерт, запланированный на сегодня?
– Что это? – снова спросил я, глядя на ее улыбку во весь рот. Она ведь не ожидала, что я…
Повернувшись, она направилась к лифту и нажала кнопку вызова.
– Это концерт, о котором я тебе рассказывала. По огромному стечению обстоятельств это так же то, чем мы сегодня займемся.
Я слегка поморщился, представив себе огромный зал, визг гитар, атакующий наши уши, и толпу танцующих и толкающихся вспотевших тел.
– Руби, я правда не думаю, что это для меня.
– Ох, вовсе нет, и это не так плохо, как ты себе вообразил, – смеясь и похлопав мне по лбу, ответила она.
Мы вошли в лифт, и я был рад отметить, что можно наслаждаться этой тихой поездкой вдвоем.
– Скорее, будет еще хуже. Клуб маловат для такой большой группы, и народу будет, как сельдей в бочке. Повсюду будут потные пьяные американцы. Но мне все равно хочется, чтобы ты пошел.
– Приходится признать, что твои навыки продаж и рекламы оставляют желать лучшего.
– Я собираюсь тебя споить, поскольку тебе завтра не надо на работу, и, – она приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать меня в подбородок, – спорю на сотню, что ты превосходно проведешь время, после чего захочешь отблагодарить меня оргазмами.
– Я уже сейчас хочу отблагодарить тебя оргазмами.
– Тогда буду рассматривать концерт в качестве мотивации, – она выглядела так, будто хотела сказать: «Именно об этом я и говорила. Делай это со мной».
Я вздохнул с притворным раздражением и вышел вслед за ней в лобби. Поскольку мою кожу покалывало от предвкушения ее тела под простынями вечером – и это был странный вывод – было бы замечательно куда-нибудь выйти.
– Знаю ли я хотя бы одну из их песен?
– Тебе бы не помешало, – бросив мне через плечо игриво суровый взгляд, сказала она. – И если нет, то скоро узнаешь. Это моя самая любимая группа на свете.
Когда я пошел с ней в ногу, она, посмотрев на меня, напела несколько строк из песни, которую я на самом деле слышал во многих общественных местах. Голос Руби был тоненький, и она не попадала в ноты – просто ужасно, если честно – но ей было совершенно все равно. Господи, найдется ли в этой девушке хоть одна черта, которую я не счел бы бесконечно привлекательной?
