Я. Не. Понимаю.
– Поймёшь. Когда придёт пора.
Ну и когда же наступит эта пора? Когда на возвышенности свистнет членистоногое?
– Когда наступит эта пора, спрашиваешь?
…Мертва ли ты? До поры,
Как кровь обратится мраком.
И призрачные огни
Взойдут указующим знаком.
Это мои стихи. Давние, написанные на бумаге и сожжённые в огне, но не выжженные из памяти. Частью – свои, частью – чьи-то ещё. Корявые и нескладные, но отчего-то так запавшие в душу вирши.
В них сейчас заменено всего одно слово. Как будто бы стихи ожили и начали разговор со мной…
Решили, что я умерла?
Не празднуйте раньше срока.
Ведь память о мне жива,
Пока живут те, кто мне дорог.
Пусть ужас бродит окрест
Моего остывшего тела,
Когда-нибудь вспыхнет крест
В холодном зрачке прицела.
Улыбку заменит оскал,
И снова заплачут вдовы,
Клыки частоколом скал
Порвут стальные оковы.
Мертва ли я? – До поры,
Как кровь обратится мраком.
И призрачные огни
Взойдут указующим знаком.
Вернусь и спрошу сполна –
Пусть платят предатели кровью.
Решили, что я умерла?..
Пусть так. Но воскресну снова.
Я зашлась тяжёлым, разрывающим нутро кашлем, открывая глаза и приходя в себя.
Вокруг была всё та же площадь, но теперь повсюду лежали окровавленные тела. Воздух рвут крики и стоны, в воздухе поднимается тяжёлый запах крови.
Лежу на правом боку на каменной брусчатке. Пытаюсь опереться левой рукой на землю, чтобы подняться…
Вспышка боли оказывается настолько ослепляющей, что я тут же без сил замерла на земле.
Резкий толчок в плечо перевернул меня на спину, руку больно придавила широкая рифлёная подошва ботинка, а в горло упёрлось острие меча.
– Ещё один шаг, и они умрут, – произнёс ровный спокойный голос, лишённый малейших эмоций.
Кое-как сфокусировала расплывающееся зрение…
Около меня стоял тот самый крысолов. Меч в правой его руке целился мне в горло, а левой он сжимал шею какой-то молодой женщины, находящейся без сознания. Хоть и с земли мне было видно не слишком хорошо, но то, что его пальцы превратились в пять кривых зазубренных когтей, я видела отчётливо.
Осторожно бросила взгляд на себя и по сторонам.
В овермод я перешла, о чём свидетельствовал мой отвратный наряд… Хотя розовая и белая ткань была в нескольких местах порвана и густо заляпана кровью. Из чешуи корсета и вовсе торчало несколько среднего размера гвоздей.
В дюжине метров от нас полукругом стояли остальные волшебницы – все в боевых формах.
Лена, закусив губу и раскинув руки в стороны, держала широкий золотистый щит. Эрика застыла в какой-то фехтовальной стойке, по лезвиям её шпаги и кинжала танцевали языки пламени и небольшие молнии. Изабелла с сосредоточенным видом раскручивала над головой цепь с кинжалом на конце.
