Как видим, корни эти — социологические, причем не в расширительном, а в самом узком смысле этого слова, который откристаллизовался к концу XIX века в классической западной социологии: речь идет о социологии как учении о формах общения, или «социальности». В духе понятой так социологии М. Вебер фактически выстраивает и свою — эмпирическую — социологию истории, которую он с самого начала решительно противополагает популярной в XIX столетии философии истории, — все равно, в гегелевском ли, контовском («закон трех стадий») или марксистском («материалистическое понимание истории») ее вариантах. Для всех этих попыток философского постижения исторического процесса была характерна неприемлемая, согласно изначальной веберовской установке, тенденция сведения его к абстрактному принципу, оборачивающемуся, в конечном счете, «законом Прогресса» — будь это саморазвитие гегелевского «Понятия», трехступенчатая «эволюция Человечества» или диалектика «Производительных сил».
Что же касается социологии истории М. Вебера, то в ней бросается в глаза прежде всего отсутствие прогрессистской однолинейности, побуждавшей всех явных или тайных приверженцев просветительской теории прогресса встраивать все многообразие различных исторических форм в цепочку последовательных «ступеней» или «стадий», ведущих к некоей конечной цели, заранее постулируемой теоретиком.
Исторические формообразования, предстающие в веберовском социологическом понимании истории в «идеально-типической» обработке, располагаются в последовательности, весьма далекой от той, что предписывалась им в рамках прогрессистски ориентированных теорий. (Ярче всего в веберовской «Аграрной истории Древнего мира» это проявляется при рассмотрении такого исторического формообразования, как феодализм, достаточно часто возникающий в тексте этой работы.)
М. Вебер решительно противопоставляет «генерализующему» способу рассмотрения исторического процесса, взятого в «целом», свой собственный — идеально-типический подход, играющий в данном случае значительно большую роль, чем обычно принято сопрягать с веберовской процедурой «идеализации» типа. Дело в том, что «идеальный тип» исполняет у него роль, в некоторых отношениях близкую той, что играет у К. Маркса «общественно-экономическая формация», зато в других, не менее (а иногда и более) существенных отношениях он же выполняет едва ли не диаметрально противоположную функцию.
С одной стороны, «идеальный тип» позволяет решить, как будто, чисто методическую задачу четкого и однозначного определения разграничительных линий в контексте общего исторического «течения» различных процессов. На эту сторону «работы» с «идеальными типами обращал внимание М. Вебер в заключительном разделе «Аграрной истории Древнего мира», специально посвященном обзору использованной в ней литературы.
