Школа младших командиров в армии — это школа, которая воспитывает и формирует опытный младший командный состав, людей, подобных Анисимову.
Чтобы сказать солдату «делай, как я», надо самому постичь в совершенстве солдатское искусство. Младший командир в армии должен быть одновременно и блестящим стрелком, и ловким разведчиком, и хорошим сапером, и примерным строевиком, и т. д.
Из наших школьных командиров я на всю жизнь запомнил старшего лейтенанта Михаила Федоровича Ставицкого. Я ни разу не видел его усталым, помятым, плохо выбритым. У него было железное здоровье и стальные мускулы. Стрелял он из всех видов оружия очень метко, в походах одинаково быстро и хорошо ориентировался по карте, по компасу, по солнцу, по звездам, по растительности. А как он любил историю нашей Родины, какие увлекательные рассказы слышали мы от него о славных русских полководцах, о Суворове, Кутузове, Нахимове, о героях гражданской войны Чапаеве, Фрунзе.
Пример сильного и волевого, отлично знающего свое дело человека всегда вызывает желание хоть немножко быть похожим на него. И когда нам, курсантам, говорили, что «у тебя шаг, как у Ставицкого», или «ты на турнике работаешь, как старший лейтенант», — это было самой высокой похвалой.
В этой школе я был принят в кандидаты партии.
Окончив школу на отлично, я был назначен помощником командира взвода. Прошло некоторое время — и снова учеба. На этот раз я был командирован на курсы младших лейтенантов.
Тут оказалось труднее. Однако знания, полученные в средней школе, и солдатский опыт в сочетании с горячим желанием стать таким офицером, как старший лейтенант Ставицкий, помогли мне и здесь учиться только отлично.
Помню волнения перед нашим выпускным вечером. Вспоминаю, с какой гордостью я впервые надевал и пригонял новое обмундирование с офицерскими знаками различия.
Вскоре после этих торжественных дней из Москвы от Сергея Васильевича Пешехонова пришло мне письмо.
«Молодому офицеру Константину Самсонову привет и почтение от старого метростроевца, — писал Сергей Васильевич. — Не обижайся, если в этом письме будет много наставлений и советов. Ты хотя и офицер, а молоко-то на губах еще, поди, не обсохло… Одобряю и то, что вступил в партию, одобряю и то, что стал офицером. Здесь, в Москве, задатки у тебя были хорошие. Я помню, как ты был настойчив и неутомим в овладении секретами нашего слесарного дела. Не забуду и то, с какой решимостью ты добивался звания ворошиловского стрелка. Если в армии эти задатки ты сумел развить, значит ты на правильном пути. Имей в виду, однако, Константин, что без труда ты и офицером хорошим не сумеешь быть. Труд — основа жизни на земле. Недаром говорят: гений — это труд. Все великие люди нашей земли русской были великими тружениками. Вспомни царя Петра, Суворова, Кутузова, Нахимова… Хорошие старые офицеры тоже были неутомимыми тружениками. Я помню прапорщика Самохвалова из нашей роты в первую мировую войну. Дворянин, человек белой кости был, а ведь минуты, бывало, в окопах без дела не сидит. Хлопочет об улучшении перекрытий, наблюдает за противником, читает солдатам книжки и журналы, зубрит „Науку побеждать“ Суворова, делает огневые расчеты, занимается со снайперами. Зато и рота у него была, должен тебе сказать! Орлы, а не солдаты! Любили мы его, как отца, а ведь многие из нас старше его в два раза были.
