— Ты своими слезами меня не расстраивай, — сердито сказал Степан. — У меня у самого дома жена и дети… Бери, бери сына… А паренек гут, даже очень гут! — добавил он, обращаясь к нам.
Советский солдат красив в гневе. Еще красивее он в добре.
Я долго думал об этом случае с немецкими детьми. Большие человеческие чувства воспитывают партия и советская власть в нашем народе. Да и все ли немцы звери? Все ли немцы ненавидят нас, ведь многие из них были отравлены ядовитой фашистской пропагандой…
Скоро нам снова пришлось убедиться в том, насколько низко, до уровня зверей, пали гитлеровцы. Наше соединение окружило город Шнайдемюль в Померании. Ввиду того что участь города была по существу решена и положение гарнизона было совершенно безнадежным, советское командование предложило фашистам капитулировать. Наши делегаты, два советских офицера, заявили гитлеровскому генералу:
— В городе много женщин, детей и стариков. Если вы будете сопротивляться, многие из них погибнут. Сдайте оружие — и все обойдется хорошо.
Генерал грубо накричал на наших парламентеров, сказал, что гарнизон будет продолжать борьбу до последнего патрона. На обратном пути советские офицеры, пришедшие во вражеский город с миссией доброй воли, были предательски убиты немцами.
Степан Семечкин, узнав об этом, заплакал. Гришанов ходил хмурым. Весь батальон с каким-то особым остервенением чистил оружие, готовясь к смертельной схватке за Шнайдемюль.
Штурм Шнайдемюля был силен и беспощаден. Военные объекты врага были подвергнуты бомбардировке советской авиацией. Потом более часа била по врагу наша артиллерия. Там и здесь в городе начались пожары.
Наш батальон наступал в районе городского вокзала. Против нас стояла эсэсовская часть. Немцы стреляли из-за углов, из подвалов, с чердаков и крыш.
Если бы не артиллерия, которая сопровождала нас огнем, если бы не танки, за броней которых укрывались наши стрелки, нам бы в Шнайдемюле не продвинуться ни на один шаг.
Эсэсовцы — это гвардия Гитлера. Они дрались с особым упорством и ожесточенностью. Взятые в плен кусались, старались ударить конвоира ногами, головой.
В Шнайдемюле Семечкин захватил в плен эсэсовского офицера. Обезоружив его, сержант приказал немцу следовать впереди себя. Пройдя несколько метров, вражеский офицер изловчился и прыгнул на грудь Семечкину, намереваясь перекусить ему горло. Да не на того напал! Наш сержант оторвал эсэсовца от своей груди и для острастки «легонько» стукнул его об угол дома.
