— Мама-а-а!
Вжик еще разик, вжик, вжик, вжик - еще три разика.
— Будешь Цацерона читать?
— Буду, мама.
— «О дружбе» - вжик, - «О старости» - вжик, - «Об обязанностях».
— Буду, мама, буду.
— Хорошо. Выучишь - расскажешь.
Никто не видел, но все узнали. Потный, красный, растрепанный, выскочил он из дверей, вырвался и выскочил, в слезах, штаны спущены. Так и влетел на какое-то представительство без штанов.
Что? Король наказан, короля били, кто посмел?
— Мама бьет меня, я не выучил Цицерона, и она бьет меня!
— Тьфу, что за черт, какого такого Цицерона, знать не знаю я никаких таких цицеронов - тьфу!
— А был такой философ-доходяга, поговорить сильно любил,- встревает в разговор один из готских воротил.
— Мы их со всеми их цицеронами разбили,- вторит ему другой.
Их возмущение беспредельно: король, их король наказан. Густой, грозной, возмущенной, гаркающей толпой идут они в спальню к Амалазунте. Ее правлению пора давать отбой. Она со света сживет мальчишку, чтоб завладеть престолом и править; девка, баба! Мальчик для нее повод повелевать, она уже не при нем, она уже сама по себе, давно не считается ни с кем, даже с мальчиком.
Мальчик уже причесанный и в штанишках, такой вынутый из лужи мокрый воробушек, упирается, идти не хочет против матери, хочет остаться тут, но они ведут его с собой, беленькое, махонькое, свое, трепещущее знамя. Они выскажут ей все, вот сейчас - дверь откроется.
— Стой, куда? - на пороге солдат. Солдат не пускает, его пытаются оттеснить, но он выхватывает меч и бьется, его убивают, но поднимается шум, свара. Кого-то из готов ранят, и он ревет, как медведь на цепи.
У следующих дверей уже с десяток солдат с офицером. Сюда сбегается весь караул дворца, мечи обнажены.
— Заговор!
— Какой там заговор, пришли поговорить.
— Пришли поговорить, а солдат убит.
— Да что солдат, когда тут такое: наследника порют!
Офицер скрывается в дверях и долго выясняет.
— Ладно, пусть они заходят. Нет, я сама выйду к ним, обеспечьте безопасность.
— Пять шагов назад, оружие сдать.
Они нехотя пятятся, но мечи сдать отказываются:
— Ничего не сделаем, клянемся Теодорихом, поговорить пришли.
Амалазумта вышла. Платье-колокол с пояском, разрез по бедру, широкие недлинные рукава, золото, браслеты-змеи. Хороша, но кого охмурять? Этих малограмотных старперов, которые ломают из себя великих политиков, в то время как во всю свою жизнь только и умели, что с варварским воплем бросаться на врага, лучше их вооруженного, лучше их обученного, и каким-то чудом, не без помощи фанатизма, его побеждать - все искусство.
