Только два поколения Китонов владели фермой Трактли, но они уже чувствовали себя частью общины Теневого Холма.
Джеймс Китон, отец Таллис, простой и добрый человек, управлял фермой так хорошо, как только мог, но большую часть времени проводил в Глостере, где владел маленькой адвокатской конторой. Маргарет Китон — которую Таллис всегда считала «строгой, но замечательно красивой» (первое подслушанное определение матери) — занималась главным образом фруктовыми садами и активно участвовала в жизни местной общины.
Так что всю работу на маленькой ферме выполнял Эдвард Кости, который заодно ухаживал за садом и теплицами. Хотя гости часто считали Кости (сам он предпочитал, чтобы его называли по фамилии) «садовником».
Он жил в небольшом доме недалеко от дома Китонов и — после войны — сам владел большой частью скота на ферме. Ему платили самыми разными способами, но он сам говорил, что самый лучший — яблочный сидр.
Таллис очень любила мистера Кости и в детстве провела с ним много часов, помогая в теплицах или в саду, слушая его истории и песни и рассказывая ему свои. Только став постарше, она слегка отдалилась от него, втайне занимаясь своими странными делами.
Первое воспоминание Таллис — Гарри, ее дважды потерянный брат.
На самом деле сводный брат. Джеймс Китон был женат — первым браком — на женщине из Ирландии, умершей в Лондоне в самом начале войны. Он женился на другой, очень быстро, и вскоре после этого родилась Таллис.
Таллис помнила Гарри веселым, ласковым и восхитительно озорным; у него были светлые волосы, блестящие глаза и ловкие пальцы, никогда не забывавшие пощекотать ее. В 1946-ом он неожиданно вернулся с войны, причем они получили извещение: «пропал без вести; предположительно мертв». Она помнила, как он нес ее на плечах через поля, отделявшие их сад от Луга Камней Трактли, на котором пять упавших камней отмечали древние могилы.
Он сажал ее на ветки и угрожал там и оставить. Она живо помнила ожог на его лице — ужасное пятно! — и голос, временами печальный. Ожог появился после падения его самолета где-то во Франции. Печаль шла из глубин сердца.
Ей было всего три года, когда эти воспоминания стали частью ее жизни, но она никогда не забывала, как, казалось, весь дом, вся земля пела, когда приезжал Гарри; она воспринимала это по-своему, по-детски, несмотря на тень, которую он носил с собой.
Она помнила и злые голоса. Гарри и его приемная мать не слишком хорошо ладили друг с другом. Иногда, из своей маленькой комнаты наверху, Таллис видела, как отец и брат идут по полям бок о бок, погруженные в разговор или в свои мысли. Тогда ей становилось невыразимо печально, и звук швейной машинки в комнате внизу казался похожим на сердитое рычание.
