Он услышал легкий шелест в кустах за собой и неловко изогнулся, пытаясь посмотреть себе за спину. И на мгновение ему показалось, что он видит фигуру в капюшоне с белым бесстрастным лицом. На солнце набежало облачко, стало слегка темнее, и фигура с лицом из дерева растаяла в воздухе.
Мистер Уильямс повернулся к Таллис, затаив дыхание и трясясь от возбуждения; он знал, что происходит нечто, не поддающееся рациональному объяснению.
И Таллис опять начала рассказывать историю...
Долина Снов
Король правил сорок лет, и его сыновья уже были мужчинами. Они сражались в одном-единственном бою, и добыли много чести. Они сражались в одной-единственной битве и очень отличились.
Настал великий праздник в честь Хлебного Колоса. Десять стольников принесли медовуху на стол короля. Двадцать стольников принесли четверть быка. А одна из дам королевы сделала белый как снег хлеб, пахнувший осенней землей.
— Кто будет владеть замком? — спросил старший сын, разгоряченный вином.
— Клянусь справедливым богом, ни один из вас, — ответил король.
— Почему?
— В замке будут жить только мое тело и тело моей королевы, — сказал повелитель.
— Мне не нравится эта мысль, — возразил Мордред.
— Я так решил, и все произойдет по-моему.
— Сломанное древко моего седьмого копья говорит, что у меня будет замок, — с вызовом сказал старший сын.
— У тебя будет замок, но не этот.
Разгорелся великий спор, и все три сына сели на ближайшей к огню стороне стола и ели руками в перчатках. Но король твердо стоял на своем. И он приказал, дабы после смерти похоронили его в самой нижней комнате. А все остальные комнаты и двор наполнили землей с поля Бавдуин, на котором произошла самая великая битва в истории человечества.
— Да превратится крепость в огромный поминальный холм в мою честь, — сказал он. —И пусть останется только один путь в самое сердце могилы, в которой будет лежать мое сердце. И его сможет найти только рыцарь с пятью колесницами, семью копьями, жестоким голосом и холодным сердцем. Всем остальным придется сражаться с призрачными воинами, павшими на Бавдуине.
И за все это время, кто подумал о королеве? Только Скатах, младший сын.
— Везде будет кровавая земля, — сказал он. — Где же будет лежать сердце матери нашей?
— Если мое речение не обесчестит меня, то там, где она упадет! — ответил повелитель.
— Жестокая мысль.
— Клянусь тысячей кипящих котлов и моей собственной рукой, так и будет.
Да, но сердце королевы было чернее тьмы. Черная ненависть, черный гнев, черная ярость — только не для ее младшего сына. Поцеловав Скатаха материнским поцелуем, она сказала ему:
