— Возьми тюльпан! — кричали они. — Эй, возьми тюльпан!
А ей слышалось: «Эй, возьми счастье!»
Колька же шагал рядом с ней насупленный, молчал, думая, наверно, о своем Памире.
— Ну, вот мы и приехали на Памир! — радостно вздохнула она. — Помнишь, как мы мечтали увидеть долины, красные от тюльпанов?
Он ничего не ответил, но она, не видя его лица, знала, что он усмехнулся.
— Ну скажи, что ты подумал? — спросила она.
— До Памира еще далеко, — сказал он. — Туда пять дней идет письмо, если есть дорога. А если дороги нет…
— Поздравляю, ты произнес целую речь! — сказала она, и они рассмеялись.
— Эй, возьми тюльпан! — кричали продавцы цветов.
Он купил несколько тюльпанов и, отдавая ей, сказал:
— Но ты, кажется, думаешь не о Памире.
— Не знаю, у меня в голове сумбур, — призналась она. — Мне надо разобраться. Я разберусь.
— Попробуй, — сказал Колька.
— Разберусь, вот увидишь! Ты знаешь, это потому, что я никогда не уезжала так далеко, не видела таких гор, таких вот деревьев, арыков, тюльпанов… Мне кажется, здесь какие-то особенные люди!
Дальше они долго шли молча, и Люда ждала, что он скажет ей еще. Если бы он сказал ей сейчас, что любит ее… Но Колька молчал. Они вышли на окраину города, впереди, за пеленой горячего воздуха, мерцали снегами горы.
— Я тебе сразу же напишу, как только приеду туда, — сказал Колька, помолчал и добавил: — Смотри, на горах снег, а рядом, в городе, жара… Какой здесь резкий микроклимат!
Когда они пошли обратно, Люда сказала печально:
— Знаешь, раньше я о чудаках только в книгах читала.
Через два дня он уехал на Восточный Памир и стал работать на высокогорной метеостанции далеко в стороне от автомобильной дороги.
Несколько раз она ответила на его письма и вдруг замолчала.
Работа в управлении метеослужбы оказалась несложной: обобщать сводки, которые приходили с метеостанций. В городе Люда познакомилась с девчонками, которые ходили в брюках и носили короткие прически «мальчик без мамы». Среди них она стала задавать тон. Одна подруга, таджичка, познакомила ее со своим братом-художником. Это был высокий молодой человек, быстрый и насмешливый. Звали его Ариф. Он окончил художественный институт, носил стильный галстук, короткий пиджак и говорил, что Репин не художник, а Чайковский не современен. Сам он умел хорошо рисовать, но на своих эскизах удлинял фигуры и делал их плоскими, называя это древнеегипетским стилем. Кроме того, он отлично играл в теннис.
Девчонки были от него без ума. Люде он тоже понравился своей независимой манерой над всем посмеиваться.
