Гордость отдаляла его от нее, и Маргерит твердо решила вернуть то, что уже было завоевано ею раньше. Внезапно ей стало ясно, что счастливая жизнь для нее начнется лишь тогда, когда она вновь почувствует на своих губах поцелуй этого человека.
— Выслушайте меня, сэр Перси, — заговорила Маргерит, и ее голос вновь стал тихим и нежным. — Арман для меня все! У нас не было родителей, и мы сами воспитывали друг друга. Он был моим маленьким отцом, а я — его маленькой матерью. И вот, в один прекрасный день маркиз де Сен-Сир велел своим лакеям избить моего брата, вся вина которого заключалась в том, что он, плебей, осмелился полюбить его дочь — дочь аристократа. Лакеи подкараулили Армана и избили его до полусмерти! О, как я страдала! Его унижение разрывало мне сердце! Когда мне представилась возможность отомстить, я ею воспользовалась. Но я только хотела унизить гордого маркиза, причинив ему неприятности. Случайно мне удалось узнать, что он участвует в заговоре с австрийцами против собственной страны. Я во всеуслышание сказала об этом, но не знала, что меня просто завлекли в ловушку, а когда поняла, то было слишком поздно.
— Очевидно, мадам, — немного помолчав, заговорил сэр Перси, — к прошлому вернуться не так легко. Я уже признался вам, что у меня коротка память, но тем не менее мне помнится, что после смерти маркиза я просил вас дать объяснение этим досадным слухам. Если память мне вновь не изменяет, вы отказались объяснять что бы то ни было и заявили, что я обязан вам полностью доверять.
— Я хотела испытать вашу любовь ко мне, и она не выдержала испытания. Вы ведь говорили, что живете и дышите только ради меня.
— И чтобы доказать мою любовь, вы потребовали от меня поступиться честью, — сказал он, постепенно утрачивая бесстрастность и выходя из оцепенения, — безропотно и без единого вопроса принимать, подобно покорному рабу, каждое действие моей возлюбленной! Если бы вы произнесли хоть одно слово объяснения, я бы поверил ему без всяких сомнений! Но вы ограничились гордым признанием всех ужасающих фактов и вернулись в дом вашего брата, оставив меня на несколько недель в одиночестве, не знающего, чему верить, ибо святыня, которой я поклонялся, рассыпалась в прах у моих ног!
Маргерит теперь не приходилось жаловаться на холодность мужа; его голос дрожал от страсти, которую он пытался сдержать сверхчеловеческими усилиями.
— Во всем виновата моя безумная гордость, — печально промолвила Маргерит. — Я стала раскаиваться вскоре после того, как ушла. Но когда я вернулась, то нашла вас абсолютно изменившимся, носящим маску сонного равнодушия, которую вы никогда уже не снимали вплоть до этого момента.
