Детектив на исходе века | страница 7



— Заходи.

Кожана в кабинете не было, и он догадался, что тот ушел через конспиративный ход, который использовал Тарус для встречи в кабинете со своими конфидентами.

Длинное ругательство услышал он, когда пересек порог кабинета. Ругательство закончилось вполне цензурным словом «шутник».

— Тебя же проверяют.

— А меня нечего проверять, меня сам Тарус проверял, — бросил он начальнику, — он спичечный коробок сбивал с моей головы.

— Ну, ну, — уже спокойнее произнес Аскольд, польщенный таким сравнением. — Коробок — это не проверка. Я когда-то в пятак попадал, а пятак был наполовину всунут в гребень Изольды, а гребень был в ее волосах… Вот это была проверка на вшивость, вот это было рискованно, а коробок можно сбить с закрытыми глазами с сильного похмелья.

— Так что эти проверки у меня вот где, — сказал он и провел ребром ладони по горлу, — мне их на облавах хватает…

— Смеляк, — покачал головой Тарус, — но не зарывайся… Ты не один… Это я тебя рекомендовал… Это я за тебя поручился, а ты шутить надумал… «Я могу отказаться?» Отказник, мать твою… Да ты должен был сказать: благодарю за оказанное доверие… постараюсь ценой жизни… понял?

— Понял.

— Ну то-то.

Через три дня его вызвали в ОГПУ.

Это новое название бывшей ЧК было еще непривычным для слуха и не вызывало должного почтения у сотрудников угрозыска.

— О Господи Помоги Убежать, — расшифровал его один из подчиненных Таруса, а сам Тарус, не отличавшийся остротой ума, прочитал эту аббревиатуру в обратном порядке:

— Убежишь. Поймают. Голову Оторвут.

Тарус передал ему пропуск, видимо, выписанный Кожаном, и посоветовал:

— Ты там не выдрыкивайся, больно умным себя не выставляй…

Перед входом в управление ОГПУ он посмотрел в пропуск.

«Обладатель сего, — значилось там, — следует в шестьдесят шестой кабинет».

Шестьдесят шестой был закрыт, и ему ничего не оставалось делать, как усесться на садовую скамейку, что стояла перед дверью этого кабинета. Наличие в ОГПУ такой же скамейки, как и в угро, объяснялось просто. Губернское начальство для того, чтобы эти скамейки не пошли на растопку буржуек, распорядилось забрать их в госучреждения.

«Специально меня выдерживает Кожан, — думал он, сидя на жестких рейках скамейки, — или нет? А может Кожана куда-то вызвало начальство или он уехал на происшествие».

Шел тысяча девятьсот двадцать третий год со дня рождения Христова, и всякое могло случиться в губернском городе Новониколаевске, волей судьбы стоящем посередине огромного государства — Союза Советских Социалистических Республик.