Базыка достал кисет и предложил закурить всем присутствующим. Даже некурящий Краевский взял цигарку, чтобы забить неприятный запах, которым, казалось, они пропитались в доме. Проваторов закурил свои.
Он, который всегда курил по полпапиросы, отошел первым и сказал:
— Скорее всего, их убили, отделили головы от туловищ, а тела вынесли в первую комнату… Это почерк Огнивца…
Андросов и Базыка только и смогли, что кивнуть в знак согласия.
— Убийцы или убийца сложили обезглавленные трупы возле дверей, а к крючку прикрепили чеку от гранаты, а может быть, и связки гранат. Так что первый, кто открывал двери, должен был погибнуть и уничтожить трупы.
Вот откуда этот отвратительный запах и кровь в первой комнате. Непонятно только, почему дверь вылетела до двор… Чудеса…
— Зачем они это сделали? — спросил Базыка, сворачивая вторую цигарку.
— Можно предположить — они догадались, что с выпиской из больницы нашего гостя мы предположим, что канал утечки информации идет через конюха — это одна версия.
— А вторая? — произнес Андросов.
— А вторая — прямо противоположная первой, — ответил Проваторов.
— Как это? — переспросил Базыка, который уже докурил вторую цигарку и собирался начать третью.
— Может быть, некто таким образом пытается прервать эту цепочку либо показать нам, что прерывает цепочку, которой на самом деле нет и не было…
— Зачем? — спросил Базыка, решивший не начинать третью цигарку.
— Чтобы прикрыть своего человека в отделе.
— Ну ты даешь, — сказал Андросов, — ты совсем помешался на шпионах. Тут все ясно. Надо посмотреть, не имела ли жена конюха родственников на севере.
— Мне кажется, имела, — предположил Базыка.
— Ну вот и разгадка этого рекбуса, — ответил Андросов, довольный тем, что ввернул новое и непонятное ему слово.
— И все же, — вмешался Краевский, — надо проверять обе версии.
— Ну надо так надо, — согласился Андросов. — Базыка остается здесь охранять место преступления, а мы едем в отдел и присылаем следователя.
В отделе они взяли в кадрах дело конюха. Несмотря на контузию, Базыка оказался человеком с хорошей памятью. У жены конюха на севере проживала мать.
Незаметно пришел вечер. Проваторов и Андросов заторопились домой. Ничего не оставалось делать и Краевскому. Он вышел на улицу и опять столкнулся с Дервишем. Тот прошел рядом с ним, обдав его запахом давно немытого тела и бормоча:
— Могила Бороды, могила Бороды…
Дервиш скрылся за углом, а Краевский пошел дальше. Но чем ближе он приближался к дому, где его устроили на постой, тем медленней становились его шаги.
