– Хочу спросить тебя, Жанна… Или Клод? Как мне тебя называть?
– Зовите, как хотите, – ответила девочка, не проявляя никаких признаков слабоумия. – Мне оба имени нравятся.
– Тогда, раз уж мы тут все посвящённые, пусть будет Клод… Так вот, Клод, мне интересно знать, почему ты слушала, закрыв глаза?
– Так лучше видно.
– Видно? Ты, наверное, хотела сказать – слышно?
– Нет. Когда я что-то слушаю, мне интересней представлять это в картинках. А картинки не слушают, их смотрят. И появляются они только, когда глаза закрыты. Тогда всё становится очень понятно, даже то, о чём не говорят. И тогда я смотрю и слушаю. Но, когда картинок нет, значит, говорят что-то неинтересное, непонятное, и можно не слушать, а представлять что-то свое.
Рене сглотнул. «Точно – не в себе.»
– А сейчас ты слушала?
– Да. Я люблю узнавать про хороших людей.
– Разве ты не знала о святом Мартине раньше?
– Знала. Но только то, что знали все. А сегодня узнала больше.
– Больше? По-моему, падре Мигель рассказал как раз то, что все давно знают…
– Вы так думаете, потому что не закрыли глаза… Падре умеет рассказывать даже то, чего не рассказывает, и картинки получаются, словно живые…
Рене беспомощно посмотрел на Жанну-Луи, потом на отца Мигеля и почувствовал, что здесь, похоже, не в себе, или каждый из них, или он один…
– А про плохих людей ты знать не хочешь, – зачем-то спросил он.
Жанна-Клод отрицательно покачала головой.
– Нет. Про таких никому не надо знать, чтобы не болеть. – И, положив руку на середину живота, добавила: – От плохого вот тут становится очень больно. Пока эту боль чувствуешь, ещё есть надежда победить в себе зло. Но, если боли нет, значит, пришла пора раскаиваться…
Рене снова оглянулся на Мигеля. Тот смотрел на них с улыбкой, которая появляется у людей, знающих, чем всё закончится, и предвкушающих скорую развязку.
– А у отца Мигеля тебе нравится учиться? – разозлившись на монаха, спросил Рене
Жанна-Клод слегка замялась, но потом всё же, кивнула.
– И ты много нового узнаешь?
Девочка помедлила, и теперь отрицательно покачала головой.
– Не много. Часто я просто убеждаюсь в том, что мои знания были правильными. Но бывает просто очень интересно из-за картинок…
– Что же, например?
– Например, про Иисуса… Когда про него рассказывает наш священник отец Мине, или падре Фронте, видится всегда одно и то же – наше церковное распятие и крестный ход. А когда рассказывает отец Мигель, я вижу Иисуса, когда ему было столько же лет, сколько и мне сейчас. И такого я люблю его ещё больше.
