Все эти положения имеют самое прямое отношение к представлению о правовой реальности. Отказ (или осознание необходимости кардинального пересмотра) от притязаний на истинность, аподиктичность, шире — научную обоснованность вследствие размытости критериев научности привел к концептуальному вакууму, в которой сегодня оказалась доктрина правопонимания (как в философии, так и теории права). Ранее - до второй половины XX в. - дискуссии о правопонимании не колебали уверенность в достижении если не истинной доктрины права, то, по крайней мере, в более обоснованной, которая в состоянии продемонстрировать более весомые, по сравнению с конкурирующими концепциями, аргументы. Сегодня ситуация коренным образом изменилась. Такой уверенности в своем превосходстве не может продемонстрировать ни юридический позитивизм, ни концепция естественного права, ни историческая школа права, ни социология права. Все они претендуют лишь на относительную истинность своих описаний и объяснений, и у каждой есть положения, опровергающие альтернативные доктрины. Более того, нет уверенности и в то, что какая-либо из них в перспективе сможет изыскать такие аподиктические, трансцендентальные основания, ибо поколеблены сами критерии аподиктичности.
Таким образом, заявления философов, что современный мир переживает новую «неолитическую революцию»[204], как минимум, не лишено оснований. Если происходят кардинальные изменения в социуме, то они, очевидно, не могут не затронуть и сферу права. Поэтому стремление к пересмотру классической «картины правовой реальности» - не забава нескольких интеллектуалов, и не дань конъюнктуре момента, но насущная необходимость обновления права и юриспруденции.
Постмодернизм, как уже неоднократно отмечалось выше, за прошедшие десятилетия с момента своего «рождения» не предложил (возможно, и не может предложить) какую-либо позитивную программу трансформации современного социума и права, в том числе, за что подвергся справедливой критике[205]. В этой связи чрезвычайно актуальной становится задача формирования такой программы, которая учитывала бы «вызов» постмодерна, давала бы на него позитивный ответ. Такая программа (или программы) должна стать основанием правопонимания и самого права в новую эпоху - пост-постмодерна[206].
Формирующаяся постклассическая научно-исследовательская программа признает, что в результате трансформации научной картины мира и типа рациональности принципиально изменяется статус научного знания как одного из видов культуры, не имеющего привилегированного статуса, что приводит к снижению значимости науки в обществе
