. При этом под абстрактным понимается не нечто отвлеченное от реальности, а неразвитая, зародышевая стадия эволюции объекта; конкретное же - это высшая точка его развития. Метод восхождения предполагает воспроизведение в мышлении фактического движения (изменения) исследуемого объекта от его зарождения до высшего этапа эволюции.
Если перевести эти общие рассуждения в более практическую плоскость, то «глубинная критика» будет (должна) включать в себя выявление условий (конкретной исторической, политической и социокультурной ситуации), в которых был образован, например, исследуемый закон; интертекстуальный анализ текста закона; кто его автор (включая социальную, национальную и т.п. его характеристику); какова мотивация автора текста; как этот текст был воспринят современниками; каковы его «объективные» характеристики (например, какие изменения в системе права и, может быть, в обществе произошли в результате его принятия); как этот закон изменялся во времени (тут речь должна идти не только о внесении изменений и дополнений в текст закона, но и об изменении практики правоприменения и об изменении представления о нем в общественном сознании); как он может быть оценен с позиций сегодняшнего дня[39]. При этом следует иметь в виду, что намерение автора какого-либо текста и его результат, а также отношение к нему современников и, тем более, потомков (если их можно эксплицировать) никогда не совпадают.
Интересно, что Ж. Деррида в 1989 г. в юридической школе Кардозо прочитал лекцию о деконструкции и справедливости[40], в которой сформулировал идею утвердительной или утверждающей деконструкции. Деконструкция, говорил Деррида - это дискурс о справедливости или сам дискурс справедливости, а возможно и ее голос. Закон, по его мнению, строится на основе каких-то позитивных структур опыта, и потому он может быть деконструирован. При этом деконструкция для закона - это не угроза его разрушения, а «благая весть», т.е. его усовершенствование. «Деконструировать — значит освободить, открыть закон, сделать его более гибким, внутренне доступным пересмотру и улучшению, а без совершенствования языкового механизма это невозможно. А потому деконструкция становится полноправным участником и условием динамики законов, одним из механизмов их совершенствования»[41].
В области права, полагает Н.С. Автономова, деконструкции подлежат те слои текста, которые доступны интерпретации и преобразованию, — с целью усовершенствования права и закона; однако предельное основание закона, по определению, не является обоснованным, а потому, видимо, и не может быть деконструировано. Способность закона к деконструкции, по Деррида, это не схоластическая материя, но условие исторического прогресса в области политического. Что же касается справедливости как таковой, вне права или по ту сторону права, то она деконструкции не доступна
