Гардарика любовь моя | страница 6
В нескольких шагах от его кабинета, в стеклянном шкафчике — на обозрение всем проходящим, стоял манекен, облаченный в военную форму. Репортер осторожно приоткрыл дверцу и потрогал пальцем один из небольших мешочков, пришитых к бронежилету. Они пружинили, словно наполненная водой грелка. Особый гель активной брони — он спас много жизней солдат, врачей и журналистов в последней войне. Жидкий в тепле, он густел до состояния пластилина на холоде, но твердел только от резкого удара. Невидимый под складками и ремнями, титановый каркас помогал распределить энергию удара. Пистолетная пуля от такого бронежилета отскакивала, автоматная — пробивала, но вязла и останавливалась керамическими пластинами, имевшимися внизу.
Алексей провел ладонью дальше, до свисавших клочьев изодранного кевлара посередине груди, до расколотых пластин брони. Не каждую пулю останавливал новый бронежилет… Этот принадлежал когда-то его коллеге, привезшему много уникальных репортажей с театра боевых действий двадцать лет назад.
Старая, середины ХХ века песня была чуть переиначена более чем сто лет спустя. Но ее также напевали те, кто шел под огонь… Алексей стер невидимую пылинку с рукояти ножа — стальной, ощерившейся серрейтором «Осы» в пластиковых ножнах, пробежал рукой по пустому магазину автомата, висевшего на шее манекена.
— Что-то нашел интересное? — Шагов редактора отдела задумавшийся репортер не услышал.
— Думаю о прошлом и о войне…
— Да, это большая тема для исследований. Само по себе устройство нашего общества является источником для вдохновения. Смотри сам — редактор протянул руку и закрыл дверцу шкафа, — ранее никому в голову не приходило, что люди «мирных» профессий могут быть причислены к военизированным структурам. Милиция, пожарные, все эти СОБРы и ОМОНы прошлого — там все просто и ясно. Но почему-то никому не приходило в голову, что журналисты и учителя тоже могут стать хорошими воинами.
— А как же военные корреспонденты? — Слабое сопротивление Алексея осталось почти незамеченным.
— Это — из другой оперы. Там речь шла о военных, об офицерах, которые пишут. А мы — репортеры, которые стреляют, понимаешь разницу? Это раньше любили прихвастнуть, вон мол, армия писателей… Покажите знаки отличия, устав, назовите вооружение, если это армия! Это теперь мы — армия, каждый получает звание, становится под ружье по тревоге… Сам-то что думаешь, старлей?