Однако , даже двадцатилетняя давность проживания в городе не освобождала крепостного от ярма рабства. Не таково было положение на Западе, где уже в средние века крепостной считался свободным, если ему удавалось прожить беспрепятственно в городе год и один день. Города Шпейер и Вормс добились права на свободу для проживавших в их пределах беглых крепостных, в случае вступления их в брак с местными горожанами. Считался свободным также каждый житель города, к какому бы состоянию он ни принадлежал, если он покупал на свое имя дом в городе. В этом смысле следует толковать две средневековых поговорки - "городской воздух делает человека свободным" ( Stadt luft macht frei ) и "за ограду города петух (символ крепостной зависимости) никогда не перелетает". Таким образом город, сыгравший на Западе столь значительную роль в деле освобождения крепостных, в России был совершенно лишен этого значения.
Крепостной, безвыездно проживавший в Петербурге десятки лет, должен был неизменно отсылать свой оброк на родину или относить деньги в столичную контору своего барина; иначе ему не выдавался паспорт, отсутствие которого или даже просрочка грозили крестьянину арестом и высылкою, как беспаспортного, со всей семьей, по этапу, на родину. "Беспаспортные", то есть беглые, проживавшие без документов, были редким явлением в Петербурге, переполненном агентами царской полиции. Укрывательство беглых преследовалось законом очень строго. Дворника, "за впуск беглого или беспаспортного", сдавали в солдаты.
Особенной требовательностью в отношении оброка отличались мелкопоместные дворяне. Самая незначительная просрочка платежа уже грозила их крепостным рядом бедствий. К тому же у мелкопоместных дворян размер оброка всегда был выше, нем у крупных владельцев, так как "обремененный долгами рабовладелец или феодальный сеньор высасывает больше, потому что из него самого больше высасывают". Это обстоятельство отметил в 1818 г. Н. И. Тургенев, записавший в своем дневнике, что "крепостные крестьяне людей знатных находятся по большей части в лучшем против других положении, хотя и в сем случае могут быть печальные исключения". Декабрист В. Кюхельбекер, лицейский товарищ Пушкина, в своих покаазаниях Следственной Комиссии также отметил, что "угнетение истинно ужасное (говорю не по слухам, а как очевидец, ибо живал в деревне не мимоездом), в котором находится большая часть помещичьих крестьян, . особенно же господ мелкопоместных и среднего разбора (исключая миллионеров и то не всех) и совершенно бедных".
