Разжёг я костёр, почистил ту мелюзгу, что поймал, взялся уху в старой кастрюльке варить. Варю и замечаю, что очень быстро вода выкипает — всё время доливать приходится. И под дном что-то шипит и шкварчит. Присмотрелся я — батюшки, да это же моя кастрюлька течёт-протекает! И как же это я раньше не заметил, что там дырки! Чуть не заплакал я от горя. Что же я теперь делать буду! В такой кастрюле только глину месить, а не уху варить. Это же решето, а не кастрюля. А другой у меня нет и взять негде. На необитаемом острове я.
Хорошо было Робинзону Крузо. Всё нужное выбрасывало ему на берег море после кораблекрушений. Всё абсолютно, даже деньги.
Захотел двенадцать топоров — на? тебе двенадцать топоров. Захотел шёлковые рубашки — на тебе шёлковые рубашки… А мне хоть бы одну кастрюлечку, что не течёт. Хоть бы махонькую. Да где там! Дождёшься тут в плавнях кораблекрушения! Дудки! Хоть сто лет жди! Только один раз тут было настоящее кораблекрушение. Это когда киевский охотник Сидоренко ружьё утопил, да какая мне польза от этого. У меня своя берданка есть. А то ещё когда-то дед Саливон в город на базар картошку вёз и перевернулся. Да разве он даст добру пропасть — до полуночи бороду в воде мочил, по картофелине со дна собирал. Потом неделю улиток и водоросли из бороды вычёсывал. Нет, на кораблекрушение мне нечего и надеяться!
Похлебал я с отвращением недоваренной ухи, какая ещё не успела вытечь, пожевал полусырой рыбы и сижу.
Уже совсем стемнело. Даже звёзд на небе не видать — облачно. Лишь угольки в догорающем костре тлеют. В животе холодно стало, и оттуда в сердце страх пробирается — скользкий и противный. Надо что-то делать, отвлечь себя. Полез я в шалаш, нащупал фонарик, присветил. Нашёл тетрадь свою по языку (ты же знаешь, я и тетради и грамматику взял, чтобы дед думал, будто я у тётки учить буду). Карандаш отыскал в торбе… Тебя это удивляет, правда, — не уроки ли я учить собрался? Нет! Да будет тебе известно, что Робинзон Крузо на острове дневник вёл, записывал все события, которые с ним происходили. Что же я — хуже его! Я же, как и он, на необитаемом острове. А на необитаемом острове без дневника нельзя.
Ну, подряд всё писать — ты же знаешь — я не могу. Я тебе не писатель. Даже больше — я по письму переэкзаменовщик. Решил я коротенько записывать только факты — хорошие и плохие. Провёл я в тетради посредине линию, разделил таким образом лист на две половины — левую и правую. В левой сверху написал «Приключения» (это хорошее, это для меня, ты знаешь, вообще в жизни самое главное, ради этого я и на остров высадился, без приключений моя жизнь — не жизнь, особенно на острове), В правой половине написал вверху «Неприятности» (что ж поделаешь, и без них не обойдёшься).
