— Зачем крепеж-то серебром? — удивился Николай Иванович.
— Чтобы все было тип-топ, — ответил Славка.
— Ясно.
Потом Мороз аккуратно разложил недавно намотанные катушки и трансформаторы.
— Ну молодцы «сепаратисты», — Харитонов не мог сдержать восхищения, — прибор мировой получится.
— Только вот, — он склонился над схемой, что-то прикидывая в уме, — можно сделать его лучше.
Он взял шариковую ручку и стал инструктировать нас, внося одновременно поправки в чертежи. Я понимал не все из того, что он говорил, но Славка все схватывал на лету.
— Да, вижу, вы тут не скучаете. Я-то, честно говоря, думал, что прикрываетесь кружком, прогуливаете. Надо помочь вам.
— Николай Иванович, на пару деньков освободили бы нас, — я с надеждой посмотрел на мастера.
— Не знаю, как на пару, а завтра обещаю. Приходите прямо сюда. В заготовительном цехе отберите годный металл из отходов. Работы там не много. Остальное время можете посвятить техническому творчеству, — он поднялся с вращающегося стула. — По домам?
— Нет, поработаем.
Собрав катушки в коробку, мы пошли в пропиточный цех. Он был невелик, людей здесь, оказалось совсем немного. На этот раз я взял инициативу в свои руки. Подошел к первой же работнице.
— Скажите, пожалуйста, кто у вас мастер?
Она указала на единственного мужчину, высокого и пожилого. Он что-то писал за письменным столом в углу цеха. Я подошел:
— Здравствуйте.
— Добрый вечер, молодой человек.
— Мы из профтехучилища, делаем прибор в техническом кружке, вы не разрешите нам обработать несколько деталей?
— Отчего не разрешить. Покажите ваши детали.
Славка протянул коробку. Мастер бегло заглянул в нее.
— Марья Ивановна!.. Не слышит. Ладно, пойдемте, я сам займусь с вами.
— Сушили катушки? — спросил он вдруг строго.
— Нет. А зачем, они не мокрые.
— «Не мокрые», — передразнил мастер, — это по-вашему. А на самом деле достаточно подышать на них или поносить в кармане, как они увлажняются. Мокрый пол вы красить будете?
— Нет.
— Так и радиодетали нельзя покрывать лаком без хорошей просушки.
— Фрол Тимофеевич, — окликнула мастера высокая худая работница, — звали?
— Не надо, Маша, спасибо, я сам.
Мастер повел нас к большому столу, на каждую катушку мы прикрепили бирки.
— Это чтобы путаницы не было.
Потом все наши изделия поставили в сушильный шкаф.
— Здесь высокая температура и циркуляция воздуха, чтобы быстрее сохли. Подождите, я сейчас, — мастер пошел разбираться с какими-то накладными.
Мы терпеливо ждали его возле шкафа, но к нам он уже не вернулся. Вместо него пришла Марья Ивановна. Как позже выяснилось, очень серьезная и знающая работница.
