Замелькали придорожные фонари. Мокрый асфальт стремительно полетел под колеса. Стрелка спидометра уверенно пошла вправо. Пилот встряхнул головой, словно отгоняя назойливую муху:
Я «Король эфира», пою про что хочу,
А если замолчите, то я зах…
Поворот! Удар! Брызги стекла. Машина замерла у замшелого ствола. Корявый сук застрял в кабине. Авария произошла недалеко от аэропорта.
* * *
Ночью нас с мамой разбудил тревожный стук в дверь. Я всегда спал крепко, но на этот раз почему-то сразу вскочил на ноги и пошел к двери.
— Не надо, Боря, я сама открою.
Мама накинула халат и подошла к двери.
— Кто там?
— Шофер из аэропорта, вас просят срочно приехать. Машина внизу.
Я выглянул в окно. У нашего подъезда стояла черная «Волга».
— Хорошо, я иду.
Мама поспешно одевалась. Я видел, как дрожат ее руки.
— Мама, можно я с тобой?
— Оставайся дома, Боря.
— Что-нибудь с папой?
— Не знаю.
Мне стало страшно.
— Я не хочу здесь оставаться. Я тоже с тобой.
Мама поняла мое состояние.
— Ну, хорошо.
Чуть не бегом мы спустились к машине.
Я никогда не забуду эту поездку.
— Скажите нам, что произошло, — в который раз допытывалась мама у шофера.
— Не знаю, я с дежурной машины, куда пошлют — туда еду, — ответил он.
Но мне казалось, шофер говорит неправду, потому что он боялся встретиться с нами взглядом.
В темноте засверкали огни аэропорта. «Волга» подкатила к боковой двери. «Служебный вход», — прочитал я. С замирающим сердцем мы прошли длинным коридором. Путь нам преградил высокий мужчина, которого я где-то видел раньше. Поверх летной формы на нем был накинут белый халат.
— Туда нельзя, — остановил он нас.
— Это жена, — пояснил шофер.
— Извините.
Мы вошли в ярко освещенную комнату, на столе стояли носилки, на них лежал отец.
— Папа! — закричал я и бросился к нему.
Он узнал нас, попытался улыбнуться. Его бледное лицо было наполовину закрыто повязкой. Мы с мамой прижались к носилкам. И я заплакал навзрыд. Помню только, как носилки поднялись, меня отстранили.
— Что с ним, доктор? — мама схватила врача за руку.
— Успокойтесь. Не буду скрывать, положение тяжелое, но не безнадежное.
— Он будет жить?
— Мы сделаем все, от нас зависящее.
Летчик в белом халате, тот что повстречался нам у дверей, бережно взял маму под локоть и повел к машине.
— Ваш муж… — он с трудом подыскивал нужные слова, — твой отец — настоящий человек. Не плачьте, он будет жить и вы… — он замялся, — будете ему нужны больше, чем раньше. Поверьте старому летчику, он действительно будет жить.
