И вдруг увидели, что теплоход, стоящий первым, двинулся и медленно идет к шлюзу, и высокие ворота перед ним раскрываются.
— Врубай! — топорща усы, закричал Никита.
— Куда? Мы же ничего не знаем!
— Врубай!
Мы помчались к шлюзу, чиркая железной обшивкой о бетон, вошли в сужение.
Задрав голову, мы еле видели верхушку ворот.
Вслед за самоходкой мы вошли в шлюз, продолжая листать учебник.
— Так, — сказал Никита. — Все ясно. Надо привязаться за рыгель. Кто тут рыгель?.. Никто не признается!
Нас охватил безумный хохот, и тут мы заметили, что вода поднимается и вместе с ней идут толчками вверх крюки в пазах по стенам.
— Рыгель? Держи его, — закричал Никита.
— Перебирая ладонями по шершавой стене, мы добрались до рыгеля и сумели надеть на рыгель петлю.
— Читаю дальше, — сказал Никита. — Иногда рыгель в пазу заедает, и тогда судно переворачивается… Отцепляй! — закричал Никита.
Перегнувшись, я отцепил петлю. В шлюзе ходили водовороты, нас сразу понесло боком, закрутило. Вокруг была одна только бездушная техника, и лишь на самом верху высоких ворот металась старушка в платочке, жалобно причитая.
Потом мы увидели, что, облокотясь на железный борт буксира, за нами с интересом наблюдает человек в замасленной ковбойке, берете и с золотым зубом.
— Правильно, ребята! — вдруг одобрительно сказал он. — Кто не рискует, тот остается… вне шлюза!
Никита спросил его: что уж такого особенного мы сделали?
— В туман… Лутонинскую луду пройти… не скажи!
— Какую луду?
— Ну — пороги… луда, по-речному.
— Да?! — удивились мы.
— Давай, — кивнул он, — за нашу баржу цепляйся! За перо руля!
Перебирая ладонями по нависающему боку баржи, мы медленно подтягивали катер к корме.
— Давай, ребята!.. — Он подмигнул и сипло захохотал.
Несколько смущенные таким успехом, мы поспешили скрыться за кормой баржи и пропустили носовой наш канат в кольцо на пере руля — огромном листе железа, на три метра выступающем над водой. И как раз вовремя: открыли выходные ворота шлюза, все суда стало разворачивать, мотать, и нас вполне бы могло расплющить.
— А как вообще цепляться за руль? Ничего? — спросил я.
— Так на руле специальный дизель стоит. Не рукой же… Думаю, нас и не почувствует.
Канат, провисший до воды, стал подниматься, потом нас дернуло, баржа двинулась! Продетый в баржу канат мы держали за два конца, и удерживать его становилось все тяжелее.
— Постой, — вдруг сказал Никита, — а может, мы боремся друг с другом? Ну-ка, ослабь!
Я приспустил свой конец, Никита — тоже, и все равно мы шли с той же скоростью!
