1.88. А пока, спустившись на одно деление шкалы интенсивности вооруженного (немеждународного) конфликта, мы окажемся в области внутренних беспорядков, внутренней напряженности и спорадических актов насилия — эти ситуации, согласно ст. 1, п. 2, Дополнительного протокола II, «не относятся к вооруженным конфликтам»>396>. В Статуте МУС излагается такое же видение вопроса (ст. 8, п. 2, d, f).
1.89. Не всегда легко провести различие между ситуациями немеждунар одно -го вооруженного конфликта и ситуациями внутренних беспорядков. Критерий открытых и коллективных военных действий между вооруженными группами в этом плане оказывает скромную помощь ввиду того, что тут возможны самые разные интерпретации. То, что одни расценят как вооруженный конфликт, другие сочтут внутренними беспорядками, и наоборот.
1.90. В этом смысле завышенные или, наоборот, заниженные оценки, которые действующие лица дают тем или иным ситуациям, позволяют судить о преследуемых ими политических целях, однако семантические размашистость или целомудрие не всегда соответствуют юридической реальности. Так, аргентинские генералы ссылались на существование «войны» *, чтобы оправдать жесточайшие репрессии, жертвами которых в период с 1976 г. по начало 1980-х гг. стали члены организации «Монтонерос», Народной революционной армии и других оппозиционных движений. Аналогичным образом фракция «Красная Армия» заявляла, что ведет «классовую войну» против ФРГ и любого другого государства, где существует классовая борьба>397>.
И наоборот, сколько настоящих колониальных войн квалифицировалось теми, кто их вел, как операции по поддержанию порядка или восстановлению мира!
1.91. Подобные крайние суждения никогда не обманут стороннего нейтрального и беспристрастного наблюдателя>398>, однако часто действительность гораздо труднее поддается классификации на основании определенных критериев, чем, скажем, яйца, апельсины или вишни в продовольственном магазине. Если и с первого взгляда видно, что противостояние между ЭТА и испанскими властями или между ИРА и британскими властями явно не соответствует вышеназванным критериям вооруженного конфликта, гораздо труднее дать определенный ответ по поводу противостояния между повстанцами из движения «Светлый путь» и правительственными войсками Перу. В случае террористических актов 11 сентября 2001 г. их приравнивание к ситуации вооруженного конфликта, пусть даже очень скоротечной, по-видимому, было возможно, учитывая их серьезность (см. выше, п. 1.60, и ниже, п. 1.96а).
