— Да отправляйтесь на все четыре стороны, — отмахивалась Варвара Егоровна: знала, что никуда не уедет. Кто его среди лета из колхоза отпустит? А зимой у ребят школа, никуда не уфыкнешь.
Но Иван — как маленький ребёнок — вбил себе в голову и не отступает:
— Ой, нынче съездим… Чёрное море покажу, Кавказ…
— Так Кавказ или Чехословакию? — не упускала возможности подколоть мужа Варвара Егоровна.
Но он не замечал издёвки:
— Путёвки будут — в Чехословакию, а нет — на Кавказ.
— Ну, валяйте…
Теперь вот Иван сидел на кровати сыновей и им мог брякнуть чего ни попадёт.
— Давай вставайте, вставайте, — поторопила Варвара Егоровна и мужа, и сыновей.
Но Иван всё-таки успел задать Тишке вопрос:
— А вот, Тишка, как ты думаешь, что из себя представляет граница?
Варвара Егоровна как была с марлей в руке, через которую процеживала молоко, так с марлей на него и пошла:
— Да ты чего ещё тут турусы на колёсах разводишь? Ребятам надо в школу бежать, а он им границей головы забивает… Ты бы про уроки у них лучше спросил… А то ни разу не поинтересовался, выучили ли?
Иван поднялся с кровати и попятился, защищаясь от марли вытянутыми руками.
— Мать, да если хочешь знать, это вопрос из географии — про границы.
— Какая в третьем классе география? — наступала Варвара Егоровна. Даже предметов у сыновей не знаешь, совсем от дому отбился. Только ночевать и приходишь…
В общем, накричала на него, насобирала всякой всячины, какой надо и не надо. Иван сразу взглядом потух, оделся, ушёл в сени, взялся чего-то топором мастерить.
А когда ребята убежали в школу, вернулся в дом.
— Ты чего же это при детках-то так меня? Я ведь не на гулянку хожу — на работу…
Он сглатывал обиду.
— Ой, Ваня, и сама не знаю чего, — призналась Варвара Егоровна. — Накатило чего-то. Испугалась за Тишку. Думаю, вот сейчас скажешь ему про посылку — и у него на месяц слёз.
Иван примиряюще пробурчал:
— Да я ведь не бестолковый, я понимаю, чего к чему… Я ведь над развитием его хочу поработать.
Ну вот, далось ему теперь это развитие. То в Чехословакию собирался везти, то географию для третьеклассника вводит.
— А надо, мать, надо… И сама шумишь, что мало на них обращаю внимания… Ты уж, мать, хоть урывками-то мне не мешай.
Ну, раз Иван снова стал называть её матерью, значит, простил обиду.
