«Классно! — подумал он. — У школы свой учебный машинный парк». «Классно» среди городских ребят означало «хорошо».
Взошло солнце, осветив ровный, будто шелковый, луг, убегающий далеко к песчаной горе, поросший соснами с оранжевыми, будто янтарными стволами. Справа от школы вытянулось еще одно здание, приземистое, закопченное, в небо торчала железная труба, курившая негустым дымом, слышался стук движка. Здесь машин было множество. Что это были за машины, Антон не мог издали разобрать, только отметил, что одни из них очень крупные, громоздкие, другие поменьше. Все это красиво рисовалось в блеске солнечных лучей.
«Наверное, тут комбайны, сеялки, — подумал Антон. — Надо потом непременно узнать».
Домой Антон вернулся довольный. Поделился с бабушкой впечатлениями.
— Ну и слава богу, — тихонько пробормотала бабушка Настя, окинув внука старческими и еще зоркими глазами. — Вроде приглянулась малому Лашма. Не запросится обратно в город.
Сама она всю жизнь прожила в селе недалеко от Зубовой Поляны, работала в поле, держала огород. В Саранск переехала лишь ради Антона: нянчить.
После завтрака, состоявшего из вареной картошки и парного молока, Антон вновь выскочил на улицу. Солнце уже высоко стояло над песчаной горой, красным сосновым бором, на ветлах громко кричали грачи, хлопоча у больших старых гнезд. Ох, сколько их тут вилось! У завалинки в земле рылись куры, рядом расхаживал здоровенный красный петух. Ноги у него были корявые, с большими острыми шпорами, он все время клекотал, что-то рассказывая своим дамам. Антон рассмеялся: слишком уж важный и гордый вид был у петуха, словно он считал себя хозяином всей улицы.
Сразу за селом у обочины дороги стоял трактор. В его моторе возился коренастый мужчина, сильно заросший рыжей щетиной, в стареньком военном костюме, разбитых кирзовых сапогах. Антон остановился посмотреть.
— Лентяи, дьяволы, — вдруг стал ругаться мужчина, покосившись на паренька и словно изливая перед ним душу. — Руки б отбить! Эк запустили машину! Помоги-ка мне, малый. На, придержи вот так эту трубку.
Антон с готовностью ухватился за указанную ему латунную трубку в моторе.
— Прижми ее покрепче. Вот, вот! — И, затягивая ключом гайку, коренастый снова заворчал: — Эта вот штука — топливный аппарат, а по трубкам идет горючее. За ними знаешь как надо следить? Малейшая неисправность — и трактор без конца будет капризничать. А они, лодыри, даже гайки как следует не затянули. Руки б отбить!
