— Куда он делся? — крикнул Антон. — Приеду, не выгонит. А обед сам я себе стану варить.
— У твоего отца теперь новая жена… семья, — как бы не слыша сына, ровным и каким-то мертвым тоном продолжала Вера Михайловна. — С этой семьей он и живет.
Антон вскочил с кровати, крикнул запальчиво:
— Неправда! Неправда! Поругались, и хочешь, чтобы я без отца? Он меня любит! На рыбалку ходили! Обещал на Байкал повезти, омуля ловить!
— Ходили. Было, — так же безжизненно повторила Вера Михайловна. — Обещал. А теперь у него… а теперь у него…
И вдруг, разрыдавшись, выскочила из комнаты.
Какое-то время Антон лежал, весь еще тихонько вздрагивая. Поднял голову, прислушался. Осторожно встал, на цыпочках вышел в переднюю. Никого. Заглянул в неосвещенную комнату матери. Вера Михайловна сидела за столом, уронив голову на руки, и словно застыла. Мальчику она показалась такой беззащитной, обиженной. Он тихонько положил ей руку на плечо.
— Ладно, мама. Ладно. Пойду завтра в школу. Если хочешь, извинюсь.
Из кухни показалась баба Настя, в руке у нее был кукан с пойманной рыбой, теперь казавшейся куда мельче, чем тогда, когда ее вытащили из озера.
— На завтрак, что ли, пожарю? — спросила она дочь.
Ответила Вера Михайловна не сразу. Проговорила, стараясь, чтобы голос звучал спокойней:
— Делайте как хотите.
Всю ночь до самого рассвета Антон не смыкал глаз, ворочался. То вспоминал отца, пытаясь представить его с новой семьей, и чувствовал, что у него к нему появляется отчужденность, неприязнь. То перед ним внезапно возникал Лешка Кобзев с большим, нахально улыбающимся ртом, и тогда Антону даже казалось, что Лешка специально устроил в школе скандал, чтобы рассорить его, Антона, с матерью и бабкой. И ведь назначили такого бригадиром в какую-то Журавлиху. «Платочки у девочек отнимает. Хулиган». В городской школе к Антону никто не приставал, не кричал в ухо. А если бы там это случилось, отец бы сразу понял, кто зачинщик, не устраивал бы ему унизительный допрос. Да, но теперь у отца другая семья. Какая она? Кто у него?
И Антон постарался восстановить в памяти, как и почему случилось так, что они с матерью и бабушкой очутились в селе.
«Почему все-таки отец остался в городе и живет с другой семьей? Неужели он так никогда и не будет с нами? Чья в этом вина?..»
Перед рассветом у Антона стало стучать в висках, ломить затылок. Он слышал, как по селу кричали петухи, предвещая день, как в проулке захлопал длинный кнут пастуха, замычали коровы, заблеяли овцы. Начал засыпать, как вдруг у них в палисаднике в кустах сирени зачвокал, рассыпался трелью, засвистел соловей. Откуда прилетел? Затем все стихло. Опять Антону стал рисоваться отец, Лешка Кобзев, дядя Кирилл. Что-то надо было сделать ему самому, к чему-то приготовиться…
