Из конюшни никто не показывался, и Антон увидел, что жердевые ворота калды открыты. Он вошел, заглянул во все углы. Ни дяди Миши, ни лошадей не было.
— Где же они? Наверное, конюх угнал их на луга пасти. А то на водопой или купать.
— Эх, жалко! — пробормотал он вслух.
Сразу стало скучно. В калде пахло навозом, возле стены стояли вилы-тройчатки, метла. Антон вышел и направился по дороге в сторону озера. В голове шевельнулась мысль: не зря ли он убежал из школы? Насупясь, Антон шагал к видневшейся в голубоватой дали песчаной горе, поросшей соснами.
— Павлыч! — вдруг услышал он оклик. — А я смотрю: ты ль? Далеко?
Голос был очень знакомый, Антон глянул влево и увидел, что из села по тропинке, совсем близко от него идет Кирилл Максимыч в своей засаленной кепочке, робе. В руках он нес удочки и ведерко.
Вот встреча с кем вызвала у Антона радость; он забыл и про жеребчика и сам не заметил, что широко улыбнулся.
— Да вот… Антея хотел проведать, а калда пустая. Думаю, не пройтись ли на озеро? Вы туда?
— Хочу с удочками посидеть. Ты ведь говорил, тоже рыбак? Вас уже отпустили? Может, составишь мне компанию?
Багровая краска залила лоб, щеки Антона, он опустил голову, проговорил первое, что пришло на язык:
— Я еще свои удочки не наладил.
Признаться в скандале с Кобзевым у него не хватило силы. Дядя Кирилл не заметил его состояния, засмеялся.
— У меня ж есть запасная. Возьмешь.
И Антон молча зашагал рядом с танкистом. Рыбалка была для него с детства любимым занятием. Сначала его брал с собой на мутноватую Инсарку отец, затем он сам бегал туда с друзьями. Но в речке у них, кроме пескарей, окуньков, ничего не водилось. Тут же озеро глубокое, наверное, водится хорошая рыба; гляди, и язи есть, сомята.
Впереди показался заброшенный колодец. Недалеко от него большой экскаватор рыл широкую канаву, вынимая громадные ковши земли. Рев мотора далеко раздавался по всему лугу.
— Что это он делает? — заинтересовался Антон.
— Портит луг.
— Верно, все исковеркал. Зачем?
— Кто его знает. Сейчас спросим самого «героя». — Кирилл Максимыч помахал рукой экскаваторщику. — Эге-е! Браток!
Машинист убавил газ, шея «журавля» с ковшом опустилась на землю, из кабины высунулось лицо, и Антон оторопел: на него смотрел Лешка Кобзев: «Как он сюда попал?! Тоже убежал? Ну, как ищет меня и опять кинется драться?» Антон не сразу заметил, что у машиниста от висков тянутся рыжие запыленные бачки. Но до чего ж похож на Лешку: такой же длиннолицый, большеглазый, осыпанный веснушками и нос утиный. Машинист заговорил сам, попросил у Кирилла Максимыча закурить.
