Маша пришла в класс, села за парту. Первым уроком была литература. Печальный бородатый Некрасов с портрета утешал Машу.
К концу урока Маша успокоилась, и когда прозвенел звонок, даже улыбнулась какой-то девочке, но та пробежала мимо. Маша вышла в коридор и оказалась одна, совершенно одна среди стремящихся куда-то мальчиков и девочек. Такого горького, непереносимого одиночества ей еще не приходилось испытывать. Неожиданно она поняла: «Был мир. В мире были Маша и ее подруга Бикулина. Теперь Бикулины нет. Мир разрушился». Пустота, пустота вокруг… Всем подряд улыбаясь, Маша шла по коридору, мучительно ища, к кому бы подойти, с кем заговорить. Маше казалось, что ее внезапное одиночество всем заметно, все смеются над ней! «Кто-нибудь, кто-нибудь…» — шептала Маша, но никому не было до нее дела. «Рыба! — вдруг словно лампочка вспыхнула в голове. — Рыба!» Маша почти плакала, обегая коридор, ища Рыбу. И она нашла ее… Рыба стояла у подоконника и весело смеялась… А рядом была… Юлия-Бикулина! С необычной ясностью, словно это было пять минут назад, Маша вспомнила, как они шли с Бикулиной по улице и Бикулина кричала Рыбе вслед разные обидные слова. Опустив голову, уходила от них Рыба, а Маша… Маша тайно радовалась этому! Потому что хотела дружить с Бикулиной одна, одна!
Зазвенел звонок. Перемена закончилась. Следующим уроком была физкультура. В вакууме, под стеклянным колпаком, куда не доходят ни слова, ни звуки, спустилась Маша на первый этаж в раздевалку. Там уже хихикали девочки, переодевались.
— Быстрей, быстрей давайте! — заглянула в раздевалку преподавательница.
Рыба и Юлия-Бикулина стояли у зарешеченного окна, о чем-то разговаривали. Весела была Бикулина, Рыба смотрела на нее с обожанием. «Как я когда-то…» — подумала грустно Маша. Ей вдруг страшно захотелось узнать, о чем говорят Бикулина и Рыба, и Маша было сделала к ним шаг-другой, но тут Бикулина резко обернулась. Маша остановилась. Взгляд Бикулины прошелся по ней, словно холодный душ. Но недолго смотрела Бикулина в глаза Маше. Ниже опустился ее взгляд…
— Глядите-ка, девочки! — крикнула Бикулина, и все обернулись. Тишина воцарилась в раздевалке. Бикулина медленно указала пальцем на Машу. Все перевели взгляд на Машу. В тонком гимнастическом костюмчике, озябшая, стояла Маша под этим всеобщим взором, и ужас прохладной рукой гладил ей сердце. Еще не знала Маша, что именно скажет Бикулина, но чувствовала — что-то ужасное. На фоне голубого зарешеченного окна стояла Бикулина. Белый голубь вольно кувыркался в небе, лохматый, как снежок на скорую руку. Странная мысль возникла: навсегда запомнится этот голубь, навсегда запомнится Бикулине на фоне голубого, зарешеченного — чтобы не разбили дворовые футболисты — окна. «Но неужели не отомщу?» — в тоске подумала Маша. И спроси злой какой-нибудь волшебник: «Хочешь, чтобы тотчас упала Бикулина замертво?» — «Хочу!» — не колебалась бы Маша. А пауза тем временем достигла высшей своей точки, и доли секунды оставались до того момента, когда все в недоумении переведут взгляд на Бикулину: что сказать хотела? Поэтому засмеялась Бикулина громко и ниже опустила указующую руку. — На ноги ее смотрите! Синяки! Новенькую-то нашу, оказывается, ремнем стегают!
