на период вовсе новый, своеобразный по идеям и формам, на период
многоцветного славянства «в великом единстве Православия!..».
Но ни болгарским депутатам, ни сербской интеллигенции, ни тем более чешским ученым бюргерам, всем им не дать нам этого величия! Зачем же нам спешить?..
Что может выйти из сопряжения младочехов с Каравеловыми, Бильбасовых с отщепившимися своевольно болгарскими епископами, Штроссмайера с Добролюбовыми, Ристичей и Христичей с Поляковыми и Спасовичами?
Перед подобным призраком, в одно и то же время и некрасивым, и опасным, можно, конечно, смиренно склонить выю>{6}, если бы он уже стал в самом деле грозить нам материализацией…
Но искать подобного панславизма?.. Но лить кровь за него? Но тревожить из-за этого соседа, столь полезного уже тем, что он одним фактом существования своего задерживает хоть сколько-нибудь острый ход того общеевропейского недуга, который все зовут демократическим прогрессом, и одним из самых тяжких припадков которого является в наше время странная галлюцинация племенного национализма!..
Не дай Бог, впрочем, ни нам, ни даже и вам до этого дожить![1]
