Записка была даже не подписана; видимо, что, жалея болгар, автор ее и себя хотел, по возможности, в этом случае оградить хотя сколько-нибудь. Я сказал, что он был не русский, хотя по-русски знал порядочно; скажу еще, что он был и не православный, не грек, не болгарин, не румын, не серб, не турецкий подданный, а человек западный и по крови, и по вероисповеданию…
Другой, знающий, о котором он упоминал, тоже был иноверец, но прекраснейший человек, и деловой, и благородный.
Друзья политические находились у нас везде, когда мы мало-мальски умели вести себя.
Какова, однако, шельма, бестия мой скуластый выходец!.,
Ну, постой теперь!., ты ведь у меня «русский подданный»! Я сам тебя произвел… Хорошо!..
Полетела весть достодолжным способом в Галац: «Известите в Рущуке Сученкова (генерального тогда консула) то-то и то-то. Можно схватить самим такого-то… Имеет от меня русский вид».
Из Галаца не замедлили ни минуты…
Время тогда было не шуточное. Вся Турция была в глухом брожении. Я напомнил уже раз или два в записках моих, что в Крите еще кипело тогда восстание. Еще недавно болгарские небольшие банды (вопреки нашим советам) врывались из Валахии в Турцию через Дунай и были уничтожены; еще очень недавно Мидхат-паша вешал болгар в Рущуке: он в одно даже время со мною ехал из Варны к Дунаю с этой целью. Недавно и австрийский консул в Рущуке, г. Мартирт, сам лично пришел на австрийский пароход с турецкими солдатами арестовывать двух новых «Инсаровых» – болгарина и серба, и их тут же, в каютах первого класса, убили, потому что они не хотели сдаваться и стали в турок стрелять… Окровавленные трупы их кинули на берег; перепуганные пассажиры, заранее спущенные на пристань, возвратились на места свои, и пароход пошел далее.
Как же было тут не спешить, и как было возможно тогда церемониться с людьми, подобными моему «псевдоподданному»?
Схватить его и стереть с лица земли!..
Правда, мы болгар настойчиво воздерживали от неразумных по силам их движений; но другое дело «возбуждать», и другое – спасать погибающих…
Надо было «братушек» спасти…
И слава Богу – все обошлось и на этот раз благополучно.
Извещены ли были подозреваемые болгары вовремя и приняли свои меры предосторожности, или новый рущукский заговор был точно таким же вымыслом корыстного усердия, каким я считаю и всю эту историю новой пугачевщины под руководством Гольденберга, или Каминского, во всяком случае, мы, служившие на Нижнем Дунае, очень скоро получили от Сученкова из Рущука успокоительное уведомление; он извещал, между прочим, что не нашел повода арестовать моего «выходца». Негодяй этот, вероятно, кидался туда и сюда с разными преступными политическими выдумками, чтобы перехватить что-нибудь то от нас, то от турок, то, может быть, и от кого-нибудь еще.
