вторжения в целях свержения автократического режима. И так как
описанное поведение западных держав и противостояние ему со
стороны целого ряда азиатских, африканских и латиноамериканских
стран, в сущности, составляют квинтэссенцию современной мировой
политики, то вполне естественно будет попытаться понять его скрытые
причины.
Однажды американский политолог Майкл Дойл решил выяснить,
насколько часто демократические страны воюют друг с другом. И, с
удивлением, обнаружил: за последние сто лет либеральные
демократии не воевали между собою ни разу. Впоследствии
выявленная им закономерность легла в основу так называемой «теории
демократического мира», которой ныне придерживается подавляющее
большинство западных политиков. Вот, что, в частности, весьма
откровенно недавно заявил американский президент Джордж Буш-
младший: “Причиной, по которой я так сильно ратую за демократию,
является то, что демократии не вступают в войну друг с другом. Я верю
в то, что наш путь на Ближнем и Среднем Востоке – это
распространение демократии”. И надо сказать, слова не расходятся с
делом: только за последнее десятилетие при той или иной степени
поддержки (от молчаливого одобрения действий оппозиции по
свержению режима до прямой военной интервенции), были свергнуты
многолетние диктаторы и автократы в Ираке, Египте, Тунисе, Йемене и
Ливии, пошатнулись позиции авторитарных правителей Сирии и
России.
Помимо стремления к безопасности, политику Запада по
демократизации остального мира нередко объясняют и другими
мотивами. Совсем недавно франко-канадский философ и политолог
Жан-Батист Вильмер написал книгу под названием “Война во имя
человечности: убить или оставить умирать”, в которой он скрупулезно
анализирует сегодняшнюю политику Запада по демократизации мира,
ее правовые и моральные основания. В ней он утверждает, что
политика по демократизации на Ближнем Востоке обусловлена
эгоистичным интересами, в том числе, стремлением Запада к
энергетической безопасности – желанием избежать риска
энергетического шантажа в виде прекращения нефтяных поставок, а не
желанием защитить недовольное и взбунтовавшееся население от
расправы тирана. Углубляясь в историю, Вильмер доказывает на
конкретных примерах, что гуманитарные основания вмешательства
(защита населения) вовсе не изобретение последнего времени.
Имеются свидетельства, что еще 4000 лет назад в Древнем Китае
местные князья, стремясь к гегемонии, совершали, используя
гуманитарную риторику, интервенции практически по нынешнему
