- Не зачленяйте эфир! - периодически кричал бойцам из пункта связи начальник.
НАВЕРСТАЕМ
В Донецке есть медицинский университет имени Горького. Не хватает литературного института имени Кащенко.
ЛЮБОВЬ К ИСКУССТВУ
На стене музыкального училища аккуратным почерком написано: "сука люблю музыку".
Авторская песня заставляет людей думать. Меня, например, о том, что я умею петь.
Я не умею играть на гитаре. Чтобы устранить этот недостаток, я прочёл массу самоучителей. В результате я по-прежнему не умею играть на гитаре, но знаю, как научиться.
В прошлом веке, когда я был председателем клуба этой самой авторской песни, позвонил мой приятель.
- Зайди, - сказал он устало, - хочу тебя познакомить с одним бардом.
Я повёлся и пришёл.
- Забирай, - сказал мне друг и мы пошли на прослушивание.
- Чтобы разговорить собеседника, я спел чего попроще и передал ему гитару.
- Классно играешь, - сказал он.
Я хотел забрать инструмент обратно, но было поздно. Новый знакомый действительно умел играть хуже меня. Петь тоже. После третьей песни я заподозрил, что мелодия меняться не будет. И не ошибся. Это касалось и текста. У барда было тридцать песен. Он спел все. Он убил мою любовь к авторской песне.
На заре перестройки бардов выпустили из подполья и телевидение снизошло сделать передачу о бардах в привычной партийно-советской манере.
По коварному плану сценариста, член двух союзов должен был, снисходительно похлопать нас по плечу и сказать, что бардовская песня это всего лишь самодеятельность. Уже в эфире, почуяв неладное, я переломил ход событий и в итоге сам похлопал по плечу поникшего члена.
На следующий день мне позвонил руководитель одного горнодобывающего предприятия и сказал:
- Вовка, когда тебя выгонят из КСП за волюнтаризм, приходи ко мне на шахту бригадиром работать.
Была поздняя ночь, фестиваль "Большой Донбасс" наконец-то закончился. Почётный гость, Григорий Ефимович Дикштейн, стоял поодаль и смотрел на звёзды, когда мы со Славиком Гонеевым, представителем школы тяжёлого юмора, подошли к мэтру. Славик закурил и сказал:
- Измельчали барды, Гриша!
- Может быть, - деликатно ответил Григорий Ефимович.
- Согласись, что настоящих авторов на фестивале не было, - сказал Гонеев.
Славик затянулся сигаретой и уточнил:
- Кроме нас с Вовкой.
Славик снова затянулся и, выпуская дым, добавил:
- Ну и тебя тоже.
Взгляд Григория Ефимовича оторвался от звёздного неба над нами и глаза его, обычно прищуренные, приобрели округлую форму.
