Узкий тротуар не давал возможности манёвра и Рома прошёл мимо нас, так и не поздоровавшись. Достав из пакета мокрые трусы, мы догнали комсомольского лидера и молча отшлёпали ими его по ответственному лицу.
- Очки! - единственное, что сказал в ночной тишине Рома.
Очки мы подняли и надели обратно.
Теперь я жалею об этом поступке. Прошло много лет, но каждый раз, увидев меня издалека, Рома сам подходит и говорит:
- Здравствуй, Вова!
Юра Фурик, самый сильный из нашего класса человек, занимался гандболом. Его бросок по воротам, как сказали бы комментаторы, был сильным, но не точным. На самом деле, Юра всегда мечтал попасть во вратаря. Вратари об этом знали, а после того, как он попал в верхнюю перекладину и та сломалась пополам, они, увидев Фурика с мячом, ложились лицом вниз и закрывали руками голову. С Юрой наша команда выиграла много соревнований.
Через десять лет после окончания школы я встретил его на улице.
- Суки, - сказал он, - меня в ментовку забрали. Иду я бухой, меня лучше не трогать, ты же меня знаешь, а тут: "ваши документы!". Я молчу, ты же меня знаешь. Они давай мне руки крутить, а я напрягся, ты же меня знаешь.
Для наглядности Фурик напрягся. Раздался щелчок и от его пальто отлетела верхняя пуговица.
- Суки, - продолжил Юра, - второй наряд вызвали, меня занесли и поставили в "бобик". В отделении, ты же меня знаешь, я ничего им не сказал, только вот так стал у обезьянника и напрягся.
Юра стал в позу В.Маяковского у Лубянки и напрягся. Вторая пуговица со свистом покинула его грудь.
- Суки, - подытожил Фурик, - на следующий день отпустили.
Недавно я прочёл книгу Мантэка Чиа "Цигун Железная Рубашка". Напрягся.
На летних каникулах, заточив металлический прут, я нырнул под скалу и загарпунил морского ерша. Когда я вылез на берег с чудовищем на палочке, женщина с животом и грудью игриво спросила:
- Мущщина, а шо ето за риба?
- Дельфин, - мрачно ответил, теперь уже профессор, Серёга Коваленко.
На дворе стояли зима и советская власть. Вечерело. Украв из подъезда детские санки, мы, на тот момент уже студенты, радостно катались по бульвару, настораживая милиционеров диссонансом ситуации.
На бульваре было ателье, где на виду у всех, за огромными окнами сидели женщины и что-то шили.
Я встал на санки в позу немыслимого Ленина, низкорослый Витька взял верёвку, пригнулся и постучал в крайнее окно. Женщины обернулись, и я плавно проплыл мимо.
