– Если ты ещё раз так сделаешь, то я.. Я…
Я фыркнул:
– Ну что? Что ты сделаешь? Ты всегда можешь сказать: «Нет».
Она сверкнула глазами, а потом они налились кровью.
– Я тебя ненавижу, – прошептала она, закрывая лицо руками.
Во мне что–то неприятно шевельнулось. Я задумался, а потом озвучил свою мысль вслух:
– Странно, чуть больше года назад ты сказала, что любишь меня.
– И, конечно, твоё эго выросло до невозможных размеров! – она злобно прищурилась и раскраснелась, – Не обольщайся, запудрить мозги восемнадцатилетней девчонке не такая уж трудная задача.
Вот это уже интересно.
– Алиса, да ты сама кому угодно мозги запудришь, – бросил я, придав невозмутимости моему голосу.
– Что?! – прошипела она.
– А что тебя удивляет? Это ты строила из себя недотрогу, а поняв, что ничего не выгорит, нашла вариант попроще. Обыкновенная шлюха с невинными глазами, а я повёлся, как мальчишка, – я выплюнул всё это, и довольно отвернулся, решив выпить ещё.
Когда я наливал себе добрую порцию старичка Джека, я услышал всхлип. Закатив глаза, я простонал:
– Ой, вот только не надо этих соплей, прошу тебя. Ненавижу, когда бабы плачут.
Ну почему они постоянно так делают? Как будто это она примчалась ко мне сразу после адского развода, искала по всему городу, а нашла в объятьях другого мужика.
Когда на меня полетели куски льда и капли моего виски, я сначала ничего не понял. Но, когда пятно с резким алкогольным запахом начало расползаться по рубашке, я взвыл:
– Ты что сдурела?!
В следующую секунду мне в челюсть въехал маленький кулачок. Поморщившись от боли, я почувствовал привкус крови на губах, и мой переключатель, отвечающий за адекватность, щёлкнул.
Обычно я вполне спокоен и сдержан. Но бывают в жизни ситуации, когда я теряю контроль. По стечению трагических обстоятельств, все эти ситуации, так или иначе, связаны с Алисой. Потому что только она позволяла себе поднять на меня руку. Осложняется всё тем, что я болезненно её хочу и хотел с первой секунды, как увидел, а ярость вперемешку с диким желанием – очень опасное сочетание.
Мы одновременно подскочили со своих мест, и я понял, что выведут меня с этого самолёта в наручниках. Потому что я её придушу. Или изнасилую прямо на глазах у всех. В любом случае, я попаду за решётку, а оттуда прямиком в ад.
– Рассадите нас немедленно! Я не могу лететь рядом с этим человеком! – завопила она нечеловеческим голосом, и я потянул руку к её горлу.
Потом, какой–то подвыпивший финн поднялся с места впереди и сказал:
