Стрелок с ненавистью смотрит на луну. Она сияет так, что на правом крыле самолета хоть заклепки считай. И на всем небе ни единого облачка, ни одной тучки.
Стрелок поворачивает голову и напряженно всматривается в северную часть неба. Если противник появится с юга, он вряд ли обнаружит бомбардировщик на темном фоне неба. Но если с севера…
Стрелок содрогается. Он отлично представляет, как выглядит их бомбардировщик па светлой части неба. Громадная черная махина, медленно ползущая на восток, — лучшую мишень трудно найти.
Какую же непростительную глупость он допустил! Как он мог так легкомысленно расстрелять боекомплект?! Так легко смириться с поражением?!
Стрелок до рези в глазах всматривается в колючий свет северных звезд. Именно среди них могут появиться движущиеся точки выхлопных огней самолета противника…
— Командир! — зовет он в тысячный раз и знает, что ответа не получит. Штурман!..
Дышать становится трудно. В висках сильно стучит кровь. Холод леденит тело.
Стрелок натягивает кислородную маску. Живительная струя обжигает губы…
Самолет дает ему жизнь. А он по собственной глупости приговорил самолет к смерти. Ведь ясно же — такой командир и такой штурман не могли допустить, чтобы их сбили. Они падали, уходя от прожекторов, от зениток, от истребителей. А он устроил панику и расстрелял боекомплект.
Хоть бы все обошлось. Хоть бы их не заметили истребители. Хоть бы…
Его лихорадочная мольба обрывается на полуслове, Справа, на юге, на фоне светлого неба он отчетливо видит силуэт самолета. Он еще далеко, сзади, но он догоняет их.
Пока он молил неизвестного бога о том, чтобы избежать встречи с вражеским истребителем, глаза обнаружили чужой самолет, руки развернули пулемет в его сторону, я перекрестие прицела указало точку, куда надо стрелять, чтобы ударить наверняка…
Ах, если бы можно было посоветоваться с командиром… Что сейчас делать стрелку? Бить по самолету последними патронами? Подождать?
Стрелок медлит. Он знает, что попал бы — чужой самолет уже совсем рядом, до него едва ли двести метров, а он сбивал их и с четырехсот.
Стрелок сжимается в комок и ведет ствол пулемета медленно, осторожно, чуть впереди вражеского самолета. Ждет.
«Проскочи… пройди мимо… не заметь…» «Пожалуйста, иди своей дорогой… я ведь тебе не мешаю… пожалуйста…»
Самолет приближается. На его крыльях отчетливо видны аэронавигационные огни.
Истребитель. Это не транспортник, не бомбардировщик, это — истребитель.
«Ну, пожалуйста, — умоляет стрелок, глядя на самолет жалобными глазами. Неужели заметит? Од должен пройти стороной. Неужели заметит?»
