– Мне пора, милый. Еще немного и я никуда не полечу.
– Я не против.
– Ты не против, а я против, – Ангелика улыбнулась и махнула рукой на прощание.
– Подожди, – Леопольдо приблизился к девушке, в который раз обнял ее за талию и впился губами в ее губы с такой страстью, будто это был их последний поцелуй. На секунду-другую Ангелика затаила дыхание, всем сердцем отдаваясь ощущениям, затем уперлась рукой Леопольдо в грудь и отстранилась. – Леопольдо, хватит. Я уже опаздываю.
– Обещай мне дать о себе знать, как только доберешься до Нью-Йорка, – не желая того, Леопольдо отпустил девушку.
– В 6 утра по Милану в скайпе, – Ангелика опять махнула рукой, улыбнулась, подхватила сумку и покатила ее по направлению к входу в здание аэропорта.
Леопольдо смотрел вслед девушке и чувствовал, как в груди поднимается волна негодования и обиды на мир, который заставляет его испытывать болезненное чувство разлуки. Леопольдо было плевать на то, что их разлука с Ангеликой продлится не более двух недель. Его возмущало само событие, сам факт происходящего.
Ангелика скрылась в дверях аэровокзала, правда, перед этим успела обернуться и улыбнуться ему на прощание. Ах, что это была за улыбка! Эта улыбка показалась Леопольдо самой красивой из всех когда-либо им виденных. На миг луч солнца пробился сквозь тучи, заполонившие его грудь, но только на миг, едва девушка исчезла, тучи сгустились, ударил гром, и первые капли дождя забарабанили по униженному самолюбию.
Леопольдо стоял и смотрел на двери, за которыми скрылась Ангелика. С каждой новой секундой дождь в его груди становился все сильнее, пока, наконец, не превратился в настоящий ливень. Леопольдо посмотрел в последний раз на двери аэровокзала, развернулся и поплелся на парковку за машиной.
Только он успел забраться в салон машины, как в заднем кармане джинс завибрировал мобильник. Леопольдо достал мобильник из кармана и взглянул на экран.
– Мама, только тебя мне сейчас не хватает, – подумал Леопольдо, а вслух произнес. – Привет, мама́. Я тебя слушаю.
– Привет, мой мальчик, – из динамика донесся встревоженный голос Паолы Витале. – Я хочу с тобой поговорить, Леопольдо. Рядом с тобой нет Ангелики? Я не хочу, чтобы она знала, о чем мы будем говорить.
– Нет, мама́. Ангелики здесь нет и не будет целых две недели.
– Что случилось, мой мальчик? Почему ты такой расстроенный?
– Расстроенный, потому что моя фиданцата на две недели улетела в Нью-Йорк, мама́. Разве это не повод для расстройства?
